«Если я приносил из школы «пятерку», дома меня...
«Если я приносил из школы «пятерку», дома меня хвалили, давали вкусняшку, водили вокруг меня хороводы и всячески демонстрировали любовь. С «двойкой» ситуация была прямо противоположная: отругали, наказали и… отвернулись». Такие истории слышал, наверное, каждый кабинет психолога. Родители транслируют: «Когда ты ведешь себя «правильно», мы тебя любим. Если ты ведешь себя не соответственно нашим ожиданиям, мы тебя отвергаем». Совершил хороший поступок – вот тебе порция любви. Совершил плохой – тебя уже не любят.
Казалось бы, очевидно, что это модель воспитания. Ущербная, не самая удачная, но все же…
Не все так просто. Восприятие ребенка отличается от восприятия взрослого человека. При таком «воспитании» ребенок делает простой вывод: «Меня любят только, если я хороший. Любовь нужно заслужить». И начинает лезть из кожи вон, чтобы получить одобрение = любовь родителей (или других значимых взрослых). Любовь родителей нужна ребенку для обретения уверенности, что о нем будут заботиться. Чем младше ребенок, тем он менее самостоятельный. Его благополучие зависит от того, как хорошо о нем будут заботиться взрослые. Он зависим. Он пока еще не умеет жить самостоятельно. И любящие родители, конечно, своего ребенка не бросят. Любовь выступает гарантией заботы, гарантией того, что ребенок выживет. Ведь для выживания ему нужны взрослые. Разумеется, он об этом в таком ключе не думает, а просто чувствует, что, если мама и папа от него откажутся, произойдет катастрофа.
Всячески пытаясь угодить родителям и получая подкрепление демонстрацией родительской любви, ребенок убеждается в сделанных выводах и принимает для себя модель поведения «буду хорошеньким» (чаще всего, хотя, дети постарше могут уйти в протест: «Меня никто не любит, когда я плохой. Буду плохим всем назло. Потому что меня не любят любым.» - ребенок здесь уже догадывается, что что-то в модели «будь хорошеньким» не так). Родители видят, что метод воспитания работает и продолжают его применять. Потому что – работает, не трогай и не выдумывай велосипед. И потому что другого метода у нас нет, мы не умеем действовать иначе, не научились, не узнали.
Вырастая, такие дети становятся очень удобными и для других людей. «Если я буду красивой, доброй, хорошей хозяйкой, уступчивой характером и безотказной в просьбах, меня скорее полюбят и возьмут замуж». «Если я буду срываться куда-то на каждый панический вопль своих друзей, всегда помогать коллегам по работе, даже когда мне неудобно, я устал и вообще хотел заняться чем-то другим, то стану отличным другом, которого все любят. Если затолкаю свою злость и агрессию поглубже, не буду предъявлять претензий, а тихонько перетерплю, то никто не увидит, что я могу быть неудобным и плохим, а значит, не откажется от меня и не испортит со мной отношений». Последствия такого поведения не очень радостные: толпа манипуляторов на шее, невроз, тревожность, подавленные эмоции, способные прорваться не самыми красивыми и здоровыми путями, низкая самооценка, невозможность быть собой и т.п.
Первое и самое важное: нужно понять, что любовь невозможно заслужить. Уважение, хорошую репутацию, симпатию, вменяемое отношение к себе – да. Любовь – нет. Любовь – это очень субъективное чувство. Любят не только хорошеньких, но и плохих. Любят вообще любых – добрых, злых, красивых, уродливых, здоровых, больных, сильных, слабых, мускулистых, худых, толстых, одноногих, одноглазых, лысых, длинноволосых, молодых, пожилых, богатых, бедных и… продолжите сами. Чтобы это понять, иногда достаточно оглянуться вокруг. Не нужно быть удобным, чтобы любили. Не нужно всем пытаться угодить. Достаточно быть собой, и, как говорится, на каждый товар найдется свой купец.
Второе: если родители ДЕМОНСТРИРОВАЛИ нелюбовь в ответ на плохое поведение, это не значит, что в это время они действительно переставали любить. Они показывали, что ребенок поступил плохо, и у плохого поведения могут быть последствия. Промашка заключалась именно в выборе последствий. Ведущих к травме и искажению восприятия общей картины. Парадокс заключается в том, что, если родители воспитывают ребенка, значит, им не все равно, что с ним происходит, и каким будет его будущее. Воспитание – это форма заботы, это проявление любви. Настоящая попытка воспитания, а не создание видимости: ничего нельзя, сядь молча и не отсвечивай, чтобы никто не подумал, будто я тебя не воспитываю – даже я сам. Нет, метод «люблю хорошенького, не люблю плохого» призван научить определенным вещам. Тут и наказание, и поощрение. И отслеживание – чем ты занят, как ты поступаешь, чему научился. Нелюбящие родители к таким вещам безразличны.
Третье: нет «плохих» и «хороших» эмоций. Эмоции делят на положительные и отрицательные, негативные и позитивные, обозначая, насколько они приятны для тех, кто с ними сталкивается. Злость, страх или печаль не слишком приятны. А вот радость – да. С радостью (счастьем) все очевидно: мне это нравится, дайте еще. Неприятные же эмоции нужны для того, чтобы понимать – происходит что-то не то. Гнев: мои границы нарушены, со мной не считаются, у меня что-то отняли, я жажду справедливости и отмщения и т.п.. Страх: опасность – бей, беги или замри, будь осторожен, будь начеку. Печаль: я что-то утратил, я пережил боль и страдания или видел/слышал, как их пережил кто-то другой. Отвращение: я не хочу к этому прикасаться и даже видеть это. Стыд – я сделал что-то не так, поступил неподобающим образом. Есть еще нейтральное удивление, но там важны только первые секунды – неожиданность. Дальше удивление приобретает другую эмоциональную окраску: «+» или «-», так что здесь оно не так уж важно. И когда человек игнорирует негативные эмоции, он саботирует самого себя. «Мне сейчас стало плохо, что-то происходит, но я не буду обращать на это внимания и, тем более, не буду внешне показывать, что я зол или расстроен, потому что никто не хочет этого видеть. А хотят видеть только хорошее или, на худой конец, нейтральное. Я буду игнорировать самого себя, чтобы получить любовь для самого себя.» А раз я могу игнорировать себя, то и другой может. И раз я не показываю свои эмоции, то и другой о них может не догадаться и не понять, что так вести себя со мной нельзя. И продолжит делать то, что он делает. (Да, есть люди, которым хоть демонстрируй, хоть не демонстрируй, они все равно гнут свое, но мы сейчас пытаемся разобраться, как это вообще должно работать.)
Быть хорошеньким – это не значит не заявлять о своих правах, терпеть и подстраиваться. Вообще, «хорошесть» — это неоднозначное, субъективное понятие, которое легко перерастает в убегающую в космическую даль «идеальность». И все вышесказанное вовсе не значит, что можно быть плохим и не нужно стремиться стать лучше. Это о том, что можно позволить себе быть неидеальным, совершать ошибки и не выкручиваться, пытаясь получить любовь. Тем более, что последнее бессмысленно.
Вырастая, можно ломать родительские стереотипы. Можно сомневаться в правильности навязанных установок («любят только хорошеньких»). Можно и нужно искать свой путь. Ведь родители – такие же люди, хоть и кажутся в детстве всемогущими. Они не идеальны. И не всегда правы. Особенно, если показывают, что любовь надо заслужить.
Свежие комментарии
