«Гляделки»

– Мам, а почему тот дедушка постоянно сидит на скамейке у подъезда? – девочка отошла от окна и посмотрела на мать.
– Какой дедушка? Григорий Иванович?
– Наверное, – пожала плечами девочка.
– Ну, хочется ему сидеть, вот и сидит, – улыбнулась мама, – свежим воздухом дышит.
– А почему он постоянно смотрит куда-то перед собой? – не унималась дочка, – я вчера проходила мимо, поздоровалась с ним, а он даже ничего не ответил. Уставился куда-то и сидит молча.
– Он же старенький уже, – терпеливо объяснила мать, – может он тебя не услышал просто.
– А еще… А еще он разговаривает сам с собой постоянно.

Женщина подошла к окну и выглянула на улицу. Старик сидел на скамейке в своей неизменной позе: оперевшись двумя руками на трость, стоящую перед ним, и положив подбородок на кисти рук. Немного понаблюдав за ним, женщина повернулась к дочери.

– Я надеюсь, что вы его не обижаете? – строго произнесла мать.
– Нет, конечно! – быстро ответила девочка, – просто он какой-то странный дедушка. Сам с собой разговаривает, а с другими – нет. Смотрит постоянно куда-то, сидит там один…

Женщина покачала головой и присела на стул.
– Дело в том, что он…

* * *

– Ну что, играем? – Смерть остановилась у скамейки и взглянула на старика, – кстати, здравствуйте, Григорий Иванович. Все время забываю поздороваться…
– Слушай, подруга, я вот сижу и думаю – тебе скучно жить или что?
– В каком смысле? – немного растерялась Смерть.
– Что ты меня мучаешь? Пришло время, так пойдем. Что ты со мной в эти игры играешь? Ты со всеми так?

Смерть вздохнула и присела на скамейку напротив.
– Нет, не со всеми. Только с теми, кто мне нравится. Вот вы мне нравитесь, не буду скрывать. К тому же, игры привносят в мою работу элемент справедливости и, не буду скрывать, развлечения.
– Ишь ты, как заговорила! – старик покачал головой, – элемент! Справедливость! Книжек начиталась что ли?
– Да, не так давно я освоила и это умение, – засмеялась Смерть, – был у меня один знакомый, так он письма писал сам себе, чтобы я подумала, что он еще здесь кому-то нужен. Пришлось подтягивать свои знания.
– Да черт с ним, с чтением. Игры ты свои зачем устраиваешь?
– Ну, весело же… – удивилась Смерть, – выиграл – живи еще. Проиграл – с вещами на выход. Несправедливо, что ли? Да и мне развлечение какое-никакое.
– А если человек постоянно выигрывает? Что ты тогда делать будешь?
– Ждать, – пожала плечами Смерть, – с одним я уже год в шахматы играю. Пока ни разу не выиграла. Но ничего… Вчера шах ему поставила. До мата еще не дошло, но я стараюсь. Рано или поздно все равно сдастся.
– Так ты и со мной уже полгода мучаешься. Оно тебе надо?
– Скучный вы какой-то, – махнула рукой Смерть, – думаете, мне интересно каждый день таких как вы под ручку водить? А так хоть какое-то разнообразие.

Старик ненадолго задумался.
– Ну что ж… Есть в твоих словах логика. Ладно, давай. Начинаем?
Смерть заерзала на скамейке, устраиваясь поудобнее, и улыбнулась.
– Давайте. Правила прежние – кто первый отведет взгляд, тот и проиграл. На игру два часа. Поехали…

* * *

– Честно говоря, я поражена вашим самообладанием, – убирая часы в карман и, вставая со скамейки, произнесла Смерть, – гляделки – игра не самая сложная из всех, которые я предлагаю людям, но она самая действенная. Мало кто выдерживал мой взгляд больше пяти минут, а вы уже полгода держитесь. Вам совсем не страшно?
– А чего мне тебя бояться-то? – усмехнулся старик, – тем более, что мы с тобой уже давно знакомы, и я успел на тебя насмотреться.
– Да? А когда, простите?
– Давно это было. Ты, наверное, не помнишь уже ту встречу. Я еще совсем молодой был… Немцы нас утюжили тогда по полной. Совсем не давали продохнуть. Вот и в тот день накрыли они нас своей артиллерией. Да так, что головы не поднять, – старик покачал головой, – лежу я, значит, в траншее. Вжался весь в землю – страшно же, знаешь как!? Гляжу, а по краю санитарка наша бежит – Валечка. Я ей кричу, мол, а ну прыгай вниз, дура ты такая! А она не слышит ничего, грохот страшный. Да и испугалась, наверное. Не видит ничего вокруг. Что делать? Вскочил, да к ней. Завалил ее на землю, а сам сверху упал. И тут как рвануло рядом… Последнее, что видел – как ты рядом стоишь, да на меня смотришь.
– Честно говоря, не помню уже, – пожала плечами Смерть, – тогда время такое было – каждый день новые лица сотнями, а то и тысячами… Так чем закончилось-то?
– Чем закончилось? Контузило меня тогда страшно и осколками нашпиговало. Врачи с того света вытащили. Так для меня война и закончилась.
– Ого, – удивилась Смерть, – не знала, что вы-то, оказывается, герой.
– Да ладно тебе, – махнул рукой старик, – любой бы так поступил… Ладно, пойду я домой. И ты иди.

Старик медленно поднялся со скамейки и направился к подъезду. Дверь открылась прямо перед ним и оттуда выскочила девочка.
– Ой, извините, – поняв, что чуть не ударила деда дверью, прошептала она.
– Да ничего страшного… – ответил старик и шагнул в проем, аккуратно переступив порог.
– А давайте я вам помогу? – затараторила девочка, – мне мама сказала, что вам нужно помогать, потому что…
– Я сам, ничего страшного, – попытался перебить ее старик, но было уже поздно.
– … потому что вы на войне ослепли и ничего не видите.

Смерть, уже сделавшая несколько шагов от скамейки, в ту же секунду замерла и остановилась. Медленно обернувшись, она уставилась на старика, который, в свою очередь, застыл у двери. Прищурив глаза, она молча смотрела на человека, который полгода водил ее за нос.

– Григорий Иванович, – тихо произнесла она.
– Да? – старик медленно обернулся.

Смерть недолго помолчала.

– А что с санитаркой стало? Живая?
– Валечка? Дома она. Болеет сильно. Поэтому никак нельзя мне помирать. Не выдержит она этого, не справится сама.
– Поженились, что ли?
– Ну да. После войны расписались. Так и живем с тех пор.

Смерть замолчала и, склонив голову набок, рассматривала старика, размышляя о чем-то своем. Старик стоял у двери и, оперевшись на трость, молча ждал ее решения.

– Я тут подумала… Скучная это игра – гляделки. Давайте еще пару лет поиграем, и если никто не проиграет, то потом в другую начнем? В города, к примеру.
– Пару лет? – произнес старик, – ну что ж, и на том спасибо… Ты на меня обиды не держи. Не за себя мне страшно, а за нее.
– Чего? – притворно громко выкрикнула Смерть, – я что-то в последнее время плохо слышу. Ладно, пойду я. До завтра, Григорий Иванович.

Смерть повернулась и, взмахнув своими темными одеяниями, быстрым шагом направилась прочь…

Автор: Евгений Чеширко