Ведь так не должно быть на свете, чтоб были потеряны дети.

"Подъезжали почти к Морозовску, километров восемь оставалось. Свернули в едва заметный съезд с бетонной площадкой, увидев щенка. Он буквально выполз из зарослей старой, сожженной летом травы, мокрый, бедный, жалкий. Выполз боком, словно не понимал, где находится и куда собрался.

Щенок с торчащей, слипшейся вокруг мордашки шерсти, очень был похож на ежа. Щеня был один.

Само существо было крохотным, чуть больше моей ладони. Я разломал кусок хлеба на маленькие части, и кинул ему. Пытался дать с рук, но Щеня не подходил, боялся. И при малейшем моем движении норовил дунуть назад, в траву.

Он не ел с того места, куда упал хлеб. Он, прижимаясь и испуганно глядя на нас, хватал куски и тащил все куда-то к себе, в гущу, вдаль, чтобы никто не видел, не отобрал. При этом Щеня рычал, несерьезно, несмело, плаксиво как-то.

На обратном пути из Морозовска снова заехали к Щене. Отдать вторую часть еды. И, глядя на это маленькое, серое, мокрое существо, я понял, что просто так уехать не смогу. Позвонил отцу, - у них свой дом, и сказал, что везу подарок на новый год. Было как раз двадцать четвертое декабря. Говорю, везу вам с мамкой щенка, а то оставить ну просто нельзя.

Щеня уже в частном доме у родителей. Получил множество кличек, начиная с Ежа и заканчивая банальным Пушком. Впрочем, «Пушок» наверное самая правдивая кличка Щени.

Когда я приезжал к родителям, собакен всюду бегал за мной и смотрел с благодарностью. Интересно, он осознает свою судьбу? Предполагает, что сдох бы там, в тумане и дожде, без еды и тепла? Или был бы раздавлен автомобилем… Иногда мне кажется, что он всё понимает."

Показать полностью (9)

Уметь ответить за свои поступки...

Мне было лет пять, когда мне соседский пёс палец прокусил. Он был старым, немного нервным, много спал, но никого не трогал... если не трогали его. А в тот день чёрт меня дёрнул его погладить, ведь интересно, яжребёнок.
Куча народу, палец в крови, все охают, ахают.
Сестра молча ведёт меня домой. А дома мама, которая видит меня с окровавленной рукой, а я от шока ещё даже не заплакала.
На вопрос, что произошло, сказала, что упала на гвоздь.
Сестра поддержала.

Меня пожалели, рану обработали, а я всё не плакала, очень переживала.
И тут стук в дверь. Мама открыла, а я из-за её спины увидела на пороге соседей и их старого пса. Уши прижаты, глаза виновато опущены.
Я помню всё, как сейчас.
Всё, думаю, сейчас будут меня ругать, я ведь собаку обидела.
А они моей маме говорят: мол, так и так, укусил, старый, больной... Простите, хотите, мы его застрелим... И вот тут я начала реветь и орать: - Нет, это гвоздь! Я на гвоздь упала! Не надо стрелять! Он не виноват!
А дальше получасовая истерика. Не из-за пальца, хоть он и болел. Всё перекрывал страх, что собаку, несчастного старого и больного пса убьют.
Это я виновата была, я! Поделом меня укусили!
Меня успокаивали и мама, и сестра, и соседи. Мне дали клятву, что собаку никто наказывать не будет.
И когда я вижу детей, кому уже по шесть-семь лет, а родители прикрывают их тем, что этожедети, они ещё маленькие, они познают мир, я всегда вспоминаю этот случай. Я всё понимала, знала, что собакам и кошкам больно, что к животным без спроса лезть нельзя, а если лезешь, то потом отвечай сама. Животное всегда виновато в последнюю очередь, если его вина вообще есть.
С самого раннего детства меня учили отвечать за свои поступки, ведь для того и нужны родители, чтоб ставить всё на свои места.
Жаль, что сегодня воспитывают слюнтяев, не умеющих никого жалеть, кроме себя..

Автор: Татьяна Халина