Грех работать в праздники.Отшумел Новый год,...
Грех работать в праздники.
Отшумел Новый год, готовимся к Старому Новому году.
7 января 2008 года. Мороз и солнце- день чудесный. Рождество. Руки просят работы. Беру пилу «Штиль», иду пилить дрова, но пила не заводится.
Сосед, Анатолий Витошкин, человек глубоко верующий, говорит: « В Рождество грех работать, Боженька накажет! А пилу надо возле печки погреть, может заведётся». Взял я электрическую плитку, включил на минимум, поставил на неё «Штилёк» и оставил всё в хлевушке у пятимесячного поросёнка Бори с мыслью: «Пусть и скотинка погреется».
И надо же, приходит в гости свояк - Сергей Путинцев: « С Рождеством !».
Пошли за стол к рюмке чая, посыпались тосты: « С наступающим Старым Новым годом! С праздником! За здоровье!». Когда вышли первый раз покурить, ноздрями втянули резкий запах бензина. Наверное сосед бензин пролил- предположили мы и пошли снова за стол. Подняли тост за правительство наше: «Спасибо за такое количество дней отдыха в Новый год, что никакой зарплаты не хватает, чтоб нормально всё отметить!». Вышли покурить, пахло уже не бензином, а горелым маслом и пластмассой. Свояк предположил, что соседи вместо дров топят печи пластиковыми бутылками, выпьют и топят. Пошли завершать сочельник.
Когда наступил момент, когда есть ещё есть, а пить уже нет, я пошёл провожать гостя. Взгляд упал на недопиленные дрова. Пила! Шок! По спине пробежал озноб, лицо покраснело, в животе резануло болью с позывами в пятую точку. Вбегаю в хлевушок, а там, как в Крыму: всё в дыму, запах, как в аду, и ничего не видно. Старая советская электрическая плитка добросовестно дорабатывала последние минуты своей трудовой деятельности, сплавляя импортную пластмассу с поросячьим навозом и выделяя клубы дыма. Хватаю «Штилёк» голыми руками, ладони приклеиваются к горячей пластмассе. Плитка за день так сдружилась со Штильком, что расставалась с ним горячими, тягучими пластмассовыми соплями и слезами. И это горячее добро приклеилось на мои колени и чуть выше.
«Пипец моим парадным штанам, да и коже придётся новой расти»-подумал я, бросая пилу в снег и пригоршнями забрасывая себе снег в брюки. Штилёк сердито зашипел, окутался клубами пара и на глазах провалился в сугробе до земли. А ведь это месячная зарплата, а Штилёк ещё был на гарантии. Снова ныряю в хлевушок, не гляжу, не дышу, по навозу руками вожу, нащупал Борькины ноги и потащил на снег вторую месячную зарплату. Из блондина Боря превратился в афроамериканца и поэтому, наверное, не подавал признаков жизни, намекая, что жизнь чёрных тоже имеет значение. И на кого ты меня покинул, Боря? Тебе ещё расти месяца три – четыре. Куда я дену мешки с комбикормом, картошку, сыворотку, простоквашу? Картина маслом: Штилёк затих в снегу, Боря лежит на боку, от обоих идёт пар, из барака- оба на –дым!
А вдруг сейчас выйдет моя жена и зароет меня в сугроб рядом с артефактами или заставит съесть весь комбикорм. Что делать? Боре надо искусственное дыхание- «рот в рот». Падаю на колени на Борю, за передние ноги делаю «вдох- выдох», не помогает, укладываю «ладонь на ладонь», толчками давлю на сердце, не помогает, зато Боря проваливается в сугробе до земли, видны пятак да уши. Остаётся делать «рот в рот». Но у Бори такой широкий и негигиеничный ротик, что моих ртов надо штук пять да и подташнивает меня. Снегом чищу Борин пятак и осваиваю новый способ: «рот в пятак». То ли мой водочный выхлоп подействовал, то ли Боре надоели мои издевательства на снегу из курса ОБЖ, но Боря кашлянул во всё свиное горло, взвизгнул и побежал в другой чистый сугроб. Ловить его не пришлось, сам забежал в закопчённые хоромы. На радостях в ведро Боре искрошил весь хлеб, вылил все запасы простокваши, молока и сыворотки.
Ведь и у скотинки должен быть Рождественский сочельник!
Боря жадно вкушал угощение, чавкал, а мне казалось, что он приговаривает:
« Ведь говорил сосед, что грех работать в праздники, да и пить надо меньше!»
Алексеев Сергей. п. Подюга. Коношский р-н.
