А у меня елочка зацвела 😃👍

Внимание ‼️
В 2024 ГОДУ ЕДИНОЕ ПОСОБИЕ БУДЕТ ПОСТУПАТЬ И ПО СУББОТАМ

➢ за январь - 02.02.24 (пятница)
➢ за февраль - 01.03.24 (пятница)
➢ за март - 03.04.24 (среда)
➢ за апрель - 03.05.24 (пятница)
➢ за май - 03.06.24 (понедельник)
➢ за июнь - 03.07.24 (среда)
➢ за июль - 02.08.24 (пятница)
➢ за август - 03.09.24 (вторник)
➢ за сентябрь - 03.10.24 (четверг)
➢ за октябрь - 02.11.24 (суббота)
➢ за ноябрь - 03.12.24 (вторник)
➢ за декабрь - с 23.12.24 по 28.12.2024(суббота)

Попутчица

Еду я к себе на дачу, не был там уже лет 5. А тут что-то потянуло туда, да и дед с бабкой уже старые стали, надо и помочь. 
Поехал в ночь, в пятницу. Еду, скучно стало... Тоскливо. Дорога дальняя, а я один в машине. И вот где-то в лесополосе, смотрю, стоит на дороге девушка улыбается. Одежда как у хиппи (сейчас тоже многие так одеваются) рюкзак за спиной, через плечо сумка, сшитая из ласкутков. Подумал, наверное, путешествует авто-стопом. Сейчас все такие отчаянные на приключения. 
В общем, я остановился, девушка с радостью запрыгнула в машину. Разговорились. Она рассказала, что едет из Питера в деревню к своей бабушке, что еще раз подчеркнуло мою догадку на счет авто-стопа. Деревня как раз была по пути, я довез ее до маленького покосившегося домика. В окошке горел свет, белье сушилось на улице, собака залаяла. Девушка поблагодарила и вышла из машины. Я поехал дальше. Уже доехав до своей дачи обнаружил, что девушка забыла у меня в машине свою сумку. Я, естественно, сразу решил, что завезу его на обратной дороге, ведь сумка самодельная, красивая, хорошо сделана. Тем более девушка мне очень понравилась и я бы хотел в будущем продолжать с ней дружеское общение. Специально написал свой номер на бумажке и прикрепил к сумке. 
Через 2 дня я заехал в ту деревню и нашел тот покрасившийся домик, белье по прежнему висело на веревке, так же лаяла собака. Я постучал. Вышла ветхая старушка. 
Я: "Бабушка, в пятницу я Вашу внучку завозил сюда, вот ее сумочка. Передайте ей, а лучше позовите ее".
Бабка как-то странно на меня посмотрела. А потом заплакала. "Внучка-то моя, ровно как год назад умерла!".
- Как умерла?
- Ехала, она ко мне, родненькая. Да на дороге вышла из автобуса в туалет, но водитель ее не дождался, козел этакий, забыл про нее, уехал. Так она, миленькая, осталась в лесу одна навсегда. Там ее машина сбила на смерть на той трассе, проклятущей.
Бабушка расплакалась еще сильнее, я почувствовал вину на себе за то, что принес ей такие муки. Подумал, что вчерашняя девушка была обманщица. И уже собрался уходить как бабка, опять как-то странно на меня посмотрела. И говорит: "Милок, а от куда это у тебя?" и на сумку показывает. "Так эту сумку у меня в машине девушка вчера оставила, которую подвозил до этого дома".
Бабка еще сильнее разрыдалась... "Так это я сама ей эту сумочку и сшила"...

"Ты будешь играть только со мной..."

Я не видел Кольку лет семь. А года полтора назад случайно встретились в магазине: он возвращался с обеда в офис, а тут я. Обнялись, обменялись телефонами, договорились пересечься в ближайшем будущем. Но Колька не спешил уходить.

– Только давай обязательно встретимся, без дураков, – он крепко сжал мою руку. – Ты как насчёт этой субботы? Нормально? Но уговор: жён-детей не брать!

В субботу в баре было многолюдно, мы с трудом нашли столик. Разговор как-то не клеился. Колька много пил и курил одну сигарету за другой.

– А ты знаешь, я теперь в церковь хожу, – неожиданно признался он, выпуская кольцо сизого дыма. – Ни одну воскресную службу не пропускаю.

«Ничего себе прихожанин», – подумал я, глядя на зажжённую сигарету и очередную стопку водки.

– А как же всё это… – не удержался я.
– Это всё нервы, – отмахнулся приятель. – Понимаешь, иногда так припрёт, даже поговорить не с кем, а выговориться хочется. Я мог остановить её, понимаешь? Остановить навсегда. Но не стал, просто очень испугался за Ксюху и отдал её другим людям. Понимаешь? Собственными руками сделал зло.

И Николай рассказал мне свою историю.

"– Это случилось пять лет назад, – начал он. – До сих пор вспоминать жутко. Ксюхе тогда только четыре годика исполнилось. К ним в детский сад кто-то принёс куклу, знаешь, такие фарфоровые, дорогие. Видел бы, как у девчонки загорелись глаза! Она нам с женой всю плешь проела: купи да купи. Ну а цены на такие игрушки, сам понимаешь, кусаются. Наталья моя и говорит: "Ты всё равно мимо барахолки в Измайлове мотаешься, загляни на выходных, там продают всякие народные поделки, а может, и антиквариат хороший попадётся подешевле".

Поехал с утра на толкучку. Посуда, утюги, самовары, часы – чего только не продают! Побродил туда-сюда, а цены и там кусаются. Задрипанные старенькие пупсы стоят за тысячу, что же говорить о фарфоровых куклах. Уже собрался к выходу, как вижу – стоит женщина, в руках у неё старинная кукла в роскошно вышитом платье, в отличном состоянии. И главное, глаза с чёрными пронзительными зрачками, как живые! Думаю про себя: вот оно самое, надо брать, каких бы денег ни стоило. «Какая прелесть! Сколько?» – спрашиваю. А женщина мне отвечает: «Дайте, сколько не жалко».

Я слегка офонарел. Думаю, предложу сейчас три тысячи, сколько и планировал поначалу потратить, а тётя пошлёт меня подальше. Достаю три банкноты, и тут женщина вручает мне куклу и благодарит: «Спасибо. Теперь Матильда ваша».

Не поверил своему счастью. Представляешь, как я вовремя оказался на той барахолке! Тут же толпы коллекционеров бродят, которые сметают всё ценное, а мне удалось сорвать такой куш. Эта Матильда стоит, наверное, тысяч пятьдесят-шестьдесят, не меньше. А я, дурак, даже не расспросил о ней толком ту женщину. Откуда эта кукла? Она немецкая? Швейцарская? Лет сто ей, а то и больше.

На радостях прилетел домой. Открываю дверь, зову дочку.

– Ксюш, это тебе. Её зовут Матильда.
Видел бы ты глаза дочери – распахнутые от невыразимого счастья! Ксюшка обняла меня. Наташка тоже раскрыла рот от удивления:
– Вот это подарок!
– Если хочешь, можешь взять её завтра в садик, – сказал я дочке.

Наутро меня ждал первый сюрприз. Утром Ксюха оставила подарок дома на полочке вместе с другими куклами.

– А почему ты не хочешь взять Матильду в садик? – спросил я. – Я же разрешил.
– Там дети. А Матильда будет играть только со мной, – заявила Ксюша. – Она мне сама это сказала ночью.
– Ну, раз Матильда сказала, значит, так тому и быть, – улыбнулся я.

На следующую ночь нас с женой разбудил грохот в дочкиной комнате. Примчались, опасаясь самого страшного: Ксюша сидела на кровати и плакала: полка с игрушками рухнула на пол. От Люси отлетела пластмассовая рука, треснули от удара ненадёжные китайские кубики.

У меня сжалось сердце. Двух дней не прожила Матильда, и такой конец!
– Не плачь, Ксюшунь. Мы купим тебе новую, – я обнял плачущую дочку, а потом передал её жене. Приподнял полку и не поверил своим глазам: фарфоровая головка Матильды была абсолютно цела!
– Папа, она не разбилась! Ура! – Ксюшка от радости запрыгала на кровати.

В ту же ночь от греха подальше я убрал Матильду в открытую секцию шкафа, к плюшевым мишкам.

На следующую ночь Ксюша опять заплакала.

– Папа, – просила дочка, – отверни Матильду к стенке, она смотрит на меня, я её боюсь.

Вообще-то взгляд Матильды в сумерках действительно был жутковатым – иссиня-чёрным, но я относил эту странность к игре старинных красок. Повернул Матильду лицом к стенке шкафа и выдвинул вперёд одного из мишек.

Утром я должен был отводить Ксюшку в садик. И тут она позвала меня в свою комнату. Матильда снова сидела в первом ряду игрушек, её взгляд опять был направлен на дочкину постель.

– Ты что, помирилась с Матильдой? – пытаясь быть серьёзным, спросил я Ксюшу. Дочь покачала головой. Обычные детские игры!

Следующей ночью всё повторилось.
– Пап, забери её, – плакала Ксюшка в три часа ночи. – Она опять на меня смотрит. И говорит, чтобы я играла только с ней, а все остальные куклы и игрушки нужно выбросить.

Я убрал Матильду в сервант на самую верхнюю полку, поставил лицом к стене и закрыл тяжёлую стеклянную дверцу. Тихо щёлкнули замочки-магнитики. Всё! Дочка сюда точно не залезет.

Утром вошёл в комнату Ксюхи, и первое, что бросилась мне в глаза, было лицо Матильды, глядящее в комнату сквозь стеклянную дверь серванта.

Вечером мы с Наташей пили на кухне кофе и разговаривали.

– Коль, надо что-то делать, – сказала жена шёпотом. – Я уже боюсь эту Матильду. Выкинь ты её к чёртовой матери.
– А ты о Ксюхе подумала? Она же с ней играет!
– Да, но никогда с ней не спит! – занервничала Наталья. – Где ты видел, чтобы дети никогда не брали любимых кукол в постель?

Я положил Матильду в коробку от пылесоса и унёс в другую комнату.

Утром у Ксюшки внезапно подскочила температура – сразу под сорок. Дочь лежала в кровати и бредила. «Она говорит, что вы плохие, что вы ни её, ни меня не любите, – шептала дочка в забытьи. – И говорит, что без меня скучает».
Наташа вызвала доктора и осталась с дочерью. Вечером я вернул Матильду на её место – к плюшевым медведям и отправился в магазин за хлебом. Дверь открыла потрясённая жена с градусником в руках.

– Тридцать шесть и шесть! – воскликнула Наташа. – С тридцати восьми градусов за десять минут, пока тебя не было!

На выходных Наташа позвала священника. В воскресенье пришёл степенный батюшка, прочитал правило. За чаем мы честно рассказали ему обо всём: мол, так и так, не знаем, что нам делать.
– Это чёрная кукла, – вынес вердикт батюшка. – Возможно, принадлежала колдуну. Сожгите её в безлюдном месте. Ребёнку ни в коем случае не давайте!

Когда батюшка ушёл, я взял жидкость для розжига, положил её в пакет, где уже находилась Матильда, и вышел из дома. Странно, но при свете уличных фонарей её лицо мне показалось вполне обыкновенным, а вот когда мы попадали в тень, оно становилось хищным. Хотя я успокаивал себя тем, что всё это просто игра теней.

На пустыре за гаражами я вытащил бутылку, осторожно достал Матильду. Но тут в кармане куртки запищал мобильник, звонила Наташка: "Коля, не делай ничего! Ксюхе плохо!"

Я бросил куклу и жидкость для розжига обратно в пакет и примчался домой. Не знаю, может просто сдрейфил, но тогда я не мог поступить по-другому. Ксюша лежала на кровати без сознания, её лицо посерело. Вызванные врачи не могли сказать ничего определённого: температуры нет, горло нормальное, сердце тоже. Они сделали какой-то бесполезный укол и уехали. Я вернул Матильду на прежнее место. Спустя час лицо дочери стало розоветь.

– Мне с работы тут посоветовала одну женщину, – осторожно начала Наташа.
– Тебе мало чертовщины в одной комнате? – вспылил я. – Хочешь, чтобы весь дом был полон чертей?
– Да погоди ты, – попыталась успокоить меня жена. – Это не колдунья. Просто знающая женщина. В любом случае, как быть дальше – решать только нам.

Мы встретились с Нонной Алексеевной в кафе недалеко от Наташкиной работы. Серые глаза, тонкие губы – ничего ведьминского я в этой женщине не увидел.

– Если священник не помог, остаётся только одно, – сообщила женщина, выслушав нашу историю. – С куклой нужно поговорить. Скажите, что вы ей не враги, и предложите перебраться к другим хозяевам. А потом попробуйте отнести её туда, где купили, и продайте за столько, сколько покупатель готов дать. Но продайте её только тому человеку, кому она западёт в душу.

– Не представляешь, чего мне этого стоило, – продолжил Колька. – Ты пробовал когда-нибудь разговаривать с куклами? Я чувствовал себя последним дураком. Пока Ксюха была в садике, взял Матильду, усадил её в кресло и сказал: «Я не причиню тебе зла. Не трогай больше Ксюшу, пожалуйста. Если хочешь, отвезу тебя к новым людям».

Я вглядывался в её чёрные зрачки, но ничего там не увидел.

Следующие дни прошли спокойно. В первую же субботу я бережно завернул куклу в старый шёлковый платок жены и поехал на блошиный рынок. В метро не выдержал и набрал Наташин номер – с Ксюхой всё было в порядке.

На барахолке к нам с Матильдой подходили разные люди: то брезгливо-спокойные, то суетливые, то просто молчаливые субъекты. Сдержанно интересовались ценой на Матильду, но всякий раз я отвечал, что кукла не продаётся.

– Ой, какое чудо! – вдруг послышался за спиной звонкий голосок, это была женщина со светлыми волосами лет тридцати. – Какое платье! Я именно такую и искала для дочки! И взгляд какой серьёзный! Наверное, дорогая, да? Сколько стоит?
– Сколько вам не жалко, – говорю".

Коля помолчал и налил себе ещё рюмку.

Кома

У меня есть один очень хороший друг - Серёжка, мы знакомы со школьной скамьи. Сейчас по работе он переехал в другой город, но мы по прежнему плотно общаемся и чаще всего обсуждаем одну и ту же тему. Несколько лет назад с Серёгой приключилась очень неприятная история. Он попал в крупную аварию, в которой участвовало несколько машин. Точно знаю, что в этой катастрофе погибло два человека, а мой друг чуть не стал третьим. Состояние его было тяжёлым, сделали несколько сложных операций, после чего Серёжка впал в кому. Помню, как все мы страшно переживали, как плакала его мать, ведь он у неё единственный сын, как его невеста - Настя, ходила по больничным коридорам, словно приведение: бледная, растерянная. Я всё это время тоже была рядом, пыталась хоть чем-то помочь, успокаивала то мать, то Настю. Натерпелись мы, конечно. К великому счастью, вскоре Серёжка наконец-то пришёл в себя. В коме он пробыл чуть больше недели. Потом было долгое восстановление. Всё это время мой друг был какой-то странный. Словно, сам не свой. Однажды я осталась с Серёжкой на ночь - подежурить. Его мама и невеста и так страшно устали, я решила немного им помочь - отпустила их домой. Осталась за старшую. В ту ночь Серёга и рассказал мне, что с ним творилось все те дни, что он пробыл в коме. Расскажу с его слов. 

Я не знал, что я в коме. Не знал, что сплю. Я не помнил аварии, я и сейчас плохо её помню. Всё как в тумане, будто не со мной было. Я просто проснулся в своей постели, у себя дома. Как обычно, засобирался на работу, время было где-то часов 7. Только удивило, что мамы не было дома. У неё в этот день должен был быть выходной, была не её смена. Но её не было. Я попытался ей позвонить, но в трубке были слышны только помехи, я решил, что что-то с сетью и отложил разговор на потом. Вышел на улицу, а там подозрительно тихо. Ни машин, ни людей. Изредка кто-то проходил мимо, хотя в это время всегда все спешат на работу, в автобусах давка. Своего автобуса я не дождался. Простоял на морозе очень долго. Удивительно, было так холодно, хотя на улице стоит весна. Откуда такой мороз? Пошёл на работу пешком. И всё время удивлялся, как вокруг тихо. Пришёл в свой офис - а там ни души. Пустота. Вообще никого не было. Вещи на входе не висели, словно никто и не приходил сюда. Я позвонил нашей секретарше - Людочке, но в трубке снова были слышны одни помехи. Даже гудков не было. Я не понимал, что происходит. Решил уйти, что мне ещё оставалось делать? Всю дорогу я думал, что же могло такое произойти, что город буквально вымер? Почему редко встречающиеся на моём пути люди такие грустные, опускают глаза. Конечно, в голову приходили глупые апокалиптические мысли. Слишком много смотрю фильмов, наверное. Но как я мог пропустить конец света, например? Такое просто невозможно проворонить! Свернул к Насте, решил зайти и поговорить с ней. Убедиться, что я не сошёл с ума. Дверь в её квартиру была открыта, внутри снова пусто. То есть: мебель, одежда, всё было на месте, но не было ни Насти, ни её родителей. Дома не было никого. Только сквозняк летал по комнатам. Тут уж я совсем растерялся. Что же такое творится? Разумеется, позвонить я никому не мог, потому что телефон кроме шипения никаких звуков больше не издавал. Не знаю, сколько я ещё так гулял по полупустым улицам, пока не почувствовал, что меня накрывает паника. В какой-то момент я просто сорвался и побежал, не знаю, куда я бежал и зачем. Может просто от страха или от неизвестности? Впал в истерику, грубо говоря. Вернувшись домой я обнаружил, что мамы всё ещё нет. Последняя надежда подтолкнула меня сходить к соседке - тёте Зине. Мы с её сыном Колей вместе в университете учились, потом его убили, напали в соседнем дворе, ограбили и избили до смерти. Тётя Зина была чёрная от горя, я часто приходил помочь ей и поддержать. Теперь я надеялся, что хотя бы она будет дома. Дверь в её квартиру тоже была открыта. Я вошёл и прислушался. Кажется, на кухне кто-то был. Ура! Значит всё-таки я не сошёл с ума! Я вбежал в кухню и потерял дар речи. У окошка я увидел Кольку. Сидит, как ни в чём не бывало, живой и здоровый. У меня слова в горле застряли, стою как дурак, смотрю на него и молчу. Колька улыбнулся. 
- Чего стоишь-то как не родной? Проходи, садись, - сказал он. 
- Коля? Тебя ж убили, - чуть дыша произнёс я. 
- Да помню я, помню. Что было, то было. Садись. 
Я сел за стол. В голове всё смешалось, я не понимал, что происходит. Колька как ни в чём не бывало расспрашивал, как у меня дела, как поживает его мама - тётя Зина, чем я занимаюсь. Я как ватный отвечал на его вопросы. Мне было и страшно и непонятно. Потом Колька рассказал мне, что я мёртв. Или почти мёртв. Что это место - что-то вроде чистилища и здесь застревают души людей. Иногда они здесь остаются на многие годы, а иногда проводят в этом странном месте не больше недели. Также, Коля сказал, что я не буду хотеть есть, не буду хотеть пить и вообще все мои человеческие потребности больше не играют никакой роли. Я могу только спать. Но даже это не обязательно. Своих близких я не вижу, потому что они живы и здесь их попросту нет. Он велел мне быть осторожным. Сказал по ночам из квартиры не выходить, потому что кроме таких как мы, в этом месте живут и души всяких уродов и отморозков. Друг заверил, что мне даже просто смотреть на них будет неприятно. Но Коля пообещал, что однажды я покину это место. Просто должно настать моё время. Только куда я отправлюсь дальше, моему товарищу было неизвестно. 

Я слушал всё это и чувствовал, как сердце уходит в пятки. Я умер? Но как! Всё же было нормально. Мы ещё долго с Колькой болтали, вспоминали. Я даже немного забылся. Но каждый раз осознавая, где я, мне становилось дурно. Вернулся я в свою квартиру, когда на улице уже стемнело. Пока поднимался на свой этаж, услышал, как где-то внизу кто-то как будто рычит. Я заглянул в лестничный пролёт и увидел нечто жуткое в лунном свете. Кажется, это был не человек: что-то уродливое, горбатое, покрытое - какими-то шишками и язвами, перекошенное, руки и ноги буквально торчали в разные стороны. В нос мне резко ударил мерзкий рвотный запах, с примесью перегара. Мне стало плохо, я закрыл себе ладонью рот. Нечто начало громко кашлять кровью. А потом я по кашлю понял, что это. Точнее - кто это. Когда я был маленьким, в нашем подъезде жил бомж - дядя Ваня. Его не прогоняли на улицу - жалели. Дядя Ваня спился, потом связался с наркоманами и наконец куда-то надолго пропал. Но не прошло и полу года, как бомж вернулся. Теперь он выглядел действительно жутко - худой, исколотый. Никто не знал, куда он пропадал и почему опять вернулся. А ещё, теперь он ужасно громко кашлял. Мама испугалась, что у него может быть туберкулёз, да и теперь он прилично загаживал нам подъезд, так что она попросила участкового как-нибудь прогнать маргинала. Так дядя Ваня оказался на улице. Я тогда так обиделся на маму, из-за того что она выгнала беспомощного человека. Что ж, я был ребёнком и многого не понимал. Через некоторое время наш подъездный житель действительно умер от туберкулёза, неподалёку от нашего дома. И вот теперь, я думаю, я смотрел на него. Он кашлял кровью и сидел на том же месте, где и всегда, при жизни. Мне стало жутко от увиденного. Я скорее потопал к своей квартире, а за спиной слышались матерные крики от этого изуродованного существа, кажется, в мой адрес. Наверное заметил меня. Я скорее захлопнул за собой дверь. Вокруг было темно. Я попытался зажечь свет - но его не было. Ничего не работало. Тогда я просто лёг спать, в надежде, что утром всё будет нормально, как раньше. Всю ночь в подъезде кто-то копошился, иногда я слышал кашель или рычание, мимо двери кто-то постоянно туда-сюда бродил, издавая нечеловеческие звуки. У меня мороз по коже бегал от страха. 

Утром я очнулся там же, где и засыпал. Ничего не изменилось. Только жуткие звуки за дверью прекратились. Я снова вышел в город. Но там всё было по-прежнему. Я впал в отчаяние. Мне хотелось рыдать, честно признаюсь. Что вот делать? Куда податься? Так я прожил в этом вакууме довольно долго: бродил по городу, всматриваясь в бледные и грустные лица людей. Внутри меня всё больше угасала надежда выбраться отсюда. Я потерял счёт времени. Мне казалось, что прошёл месяц или больше. В какой-то момент мне всё надоело. Моя душа рвалась на части. Я решил остаться на ночь в городе, не прятаться в своей квартире. Пусть меня разорвут уроды, о которых говорил Колька, мне было наплевать. Я просто хотел поскорее прекратить этот кошмар. Я стоял посреди площади, в кромешной темноте. Отовсюду потихоньку стали доноситься мерзкие звуки, как будто бы шипят и мычат какие-то животные. Я просто стоял и ждал, когда хоть кто-то выйдет и уничто жит меня. Вдалеке показались они. Идут: их корявые руки-лапы сплелись вместе, на спине какие-то бугры, все перекошенные какие-то. Идут и рыгают. Извини за грубость. Настоящая отрыжка, такая вонючая мерзкая и громкая! Лица как у лягушек, волос на голове почти нет, какие-то огрызки сальные висят. Жуть. За ними, смотрю, идут ещё одни, ничуть не лучше. Изо всех щелей и углов вылезали эти твари. Раньше они были людьми. На ком-то даже ещё осталась их прежняя одежда: драная, грязная. Лица их были покрыты бородавками, строение тел было каким-то неправильным, ассиметричным. По мере их пребывания, воздух заполнялся отвратительным ядовитым запахом, как будто бы всё вокруг меня сгнило. Меня начало тошнить, я упал на колени. Меня буквально выворачивало наизнанку. Эти твари всё приближались ко мне, жадно протягивая свои изуродованные конечности. Мой слух резали звуки, которые они издавали, всё вокруг наполнилось этими "адскими симфониями". Я был уверен, что вот он - мой конец. В какой-то момент, когда они были уже совсем рядом, я почувствовал, как кто-то резко схватил меня за руку и быстро повёл за собой. Я узнал в своём спасителе Колю. Он буквально тащил меня за собой, при этом ругаясь и обвиняя меня в слабости. 
- Давай же, Серёг! Иначе будешь таким же, как они! Побежали отсюда, пока можем, - сказал он. 

Вскоре мы уже сидели в моей квартире. Я плакал, как девчонка. Мне было стыдно. Стыдно за то, что я попал сюда, что я ничего не могу сделать, я дал слабину и теперь сижу и плачу. Колька тяжело вздохнул. Он сказал, что моя душа не должна попасть к этим "тварям" и что мне нужно иметь силу и терпение. Не каждому дано выдержать это испытание. Испытание пустотой вокруг себя. Эта тоска по дому и по близким съедала меня изнутри. Мне хотелось кричать. А за дверью снова послышались эти жуткие звуки, словно там бродят какие-то дикие звери. Мне уже не было страшно. Я был абсолютно обессилен. Потом я много думал. Думал о том, что я не должен сдаваться. Коля здесь уже больше двух лет и всё ещё не потерял надежду. Так почему же я так легко опускаю руки? Мне до сих пор стыдно за себя. Так и жил. Видимо, эти жуткие твари запомнили где я живу и стали лесть ко мне в окна, в дверь. Каждый вечер я всё это заколачивал, чтобы они не смогли пробраться внутрь. Мне было безумно страшно, когда всё вокруг меня тряслось от того, что они хотят попасть ко мне в квартиру. Утром всё прекращалось. Но ночи я всегда ждал с неописуемым ужасом. 

А потом я начал болеть. Силы покидали меня с каждым днём. Я перестал что-либо чувствовать. Мне уже не было страшно. Я закрылся в своей квартире и сидел там целыми днями. Не знаю сколько прошло времени. Зеркал вокруг не было, но думаю, что выглядел я паршиво. Я видел, что мои руки стали совершенно белые, я не мог долго стоять. Буквально падал. 

Потом настал момент, когда я просто не смог встать с постели. Я лежал и думал, что скоро всё закончится. Либо я уйду куда-то дальше, либо эти твари доберутся до меня ночью, ведь теперь я не мог защитить своё жилище - я был слишком слаб. "Уроды" царапали мою дверь так усердно, что я был уверен - однажды они просто "сотрут" её своими когтями и доберутся до меня. Иногда я всю ночь слушал их вой, мычание и грохот дверей и окон. Это было ужасно.

После очередной адской ночи, на рассвете ко мне пришёл Коля. Не знаю, как он вошёл, ведь всё было плотно закрыто. Он сел рядом со мной, взял меня за руку. На тот момент я, наверное, напоминал приведение. Даже пошевелиться сил не было. Коля сказал, что я скоро уйду, потому что моя мама и любимая много обо мне молятся. Он велел мне почаще приходить на его могилу и сказать тёте Зине, чтобы она его отпустила. 
- Что значит "отпустила"? - спросил я. 
- Пусть раздаст мои вещи. Моя комната всё такая же, как при жизни. Но так не должно быть. Она должна всё поменять. И пусть отпустит меня. Пусть больше не плачет, прошло уже много времени. Я хочу, чтобы она была счастлива. Она не отпускает меня, поэтому я ещё здесь. Но если это закончится, то я смогу быть свободным. А потом я вернусь к ней. Так ей и передай, - сказал Колька. 
В этот момент я вдруг почувствовал, как всё внутри меня сжимается. Казалось, что меня вот-вот разорвёт на тысячи частиц. Я начал корчиться и уже перестал видеть. Последнее, что я слышал, это Колькино прощание со мной. 

А потом я очнулся уже в палате. Я умер там, чтобы проснуться здесь. Когда я увидел врачей, я сразу понял, что я вернулся домой. Мне хотелось прыгать от радости, несмотря на то, что в голове всё ещё был настоящий бардак. Потом я увидел вас. Я вдруг понял в один миг, что нет ничего дороже близких людей. Когда вы ушли домой, в первый день здесь, я плакал. Я плакал почти всю ночь, но не от боли, а от счастья. Я был безумно счастлив, что всё это кончилось. Я был в коме около недели, а в том мире, по ощущениям, я провёл почти полгода. Теперь я всё переосмыслил. Я хочу жить. Я безумно хочу сделать счастливыми всех, кто меня окружает, потому что без них мой мир пуст. Без них нет меня. Я не хочу рассказывать всё это маме и Насте. По крайней мере, пока. Не хочу пугать. Не знаю, поверят ли они мне. Врачи наверное сказали бы, что я просто в бреду. Но это всё было. Было на самом деле... Думаю всё это произошло только лишь для того, чтобы я очнулся. Одумался. Я всегда относился к близким и друзьям, как к должному. Часто даже обижал... Теперь всё изменится...

С тех пор прошло 5 лет. Всему, что мне рассказал мой друг, я поверила. Серёжка никогда не умел врать, да и зачем это было ему? Тем более, что потом происходили события, которые подтверждали его слова. Я знаю, что Серёга ходил к тёте Зине и всё ей рассказал. Женщина долго плакала и не верила, но всё же выполнила, что было велено. Прошло чуть меньше года, как её дочь (сестра Коли), забеременела. На свет родился мальчик, которого назвали Димой. Ребёнок был удивительно похож на Колю. Одно лицо. Даже поведение было такое же: те же повадки и привычки. Это сразу же заметила тётя Зина. По мере того как мальчик подрастал, она всё больше видела в нём черты своего сына. И все это замечали, но мало кто говорил об этом вслух. Это означало, что Коля действительно вернулся, только теперь в обличии внука тёти Зины. Женщина впервые за долгое время почувствовала себя действительно счастливой, она была уверенна, что сын вернулся к ней. Словно и не уходил. 
А вскоре сам Серёга женился и переехал в другой город. Перевели на работе на более высокую должность. Вскоре к ним переехала и его мать. Знаю точно, что живут они хорошо. Ждут ребёнка. И я очень за них рада. Серёга изменился. Теперь он действительно дорожит тем, что у него есть и думаю, этого нового качества у него уже никто и никогда не отнимет. Он знает цену жизни, знаю теперь её и я. И спасибо ему за это.

Ecть любимый Джoкep? ☺

Любишь драйвовую музыку со смыслом - добро пожаловать в пространство BOX 49

Ηyapный «Hy, пoгoди!»
Hичeгo кpyче зa cегoдня вы не yвидитe
Еще бы подходящий саундтрек подобрать, кидайте в комменты варианты)

Показать полностью (4)