Сейчас я пересматриваю смешариков и понимаю, что там заложено много философии..

Показать полностью (2)

Но это же масло с тостом, а не наоборот..

Просто моя мечта - это посудомойка..

А говорят, что женщины заводят много кошек. Вы посмотрите на мужчин.

Эта полнота была его изюминкой. Но сейчас он здоров!

Как-то мне не по себе от этой точной формулировки!

Теперь я не могу развидеть на этой фотографии кунжут.

Странный пикник 

Случилась эта история относительно недавно с соседями моей тещи. 

У тещи была подруга — тетя Лариса. Жила она с мужем, дочерью и своей младшей сестрой Светой. 

Света в этой семье, ну не совсем, чтобы приживалка, но сами понимаете. Сестра хозяйки, которую пустили жить по необходимости, ибо деваться ей некуда. Тете Ларисе было шестьдесят, а Светлане, соответственно, — пятьдесят один. Она преподает в колледже, не пьет, не курит — если что, и голова у нее в порядке. Несмотря на возраст, знакомые зовут ее просто по имени. 

Недалеко от города была у них дача, оставшаяся от родителей мужа тети Ларисы. Видимо, чувствуя себя все-таки лишней в семье сестры, Светлана старалась почаще там бывать, ухаживала за огородом, делала заготовки на зиму, ну и так далее. Надо же куда-то приткнуться человеку. 

Хочу еще сказать, что тетя Лариса на ту дачу не ездила, так как у ее дочки есть более благоустроенный вариант, и вот там-то тетя Лариса с мужем бывали часто. 

Дача... ну дача как дача, старая, в начале восьмидесятых построенная. Те самые пресловутые, многократно осмеянные шесть соток. 

Домик крепкий, дверь входная закрывается на врезной замок и небольшой висячий впридачу. Застекленной веранды нет; маленькая прихожая, где хранится верхняя одежда и садовый инвентарь; далее — комната с печкой. В комнате, в закутке — баллон с газом, небольшая плитка. Два окна — никакие не пластиковые, обычные такие рамы, двойные. Может, кто помнит, раньше в частных домах на зиму вставляли вторые рамы для тепла. А между ними клали вату, заклеивали полосками бумаги. Так вот, то же самое и здесь. Имеется, правда, форточка небольшая. Хозяйка затруднилась назвать размеры, ну, сантиметров двадцать на тридцать, может быть. На защелке. Подпол имеется, опять же, малюсенький, "глухой" — то есть даже без отдушины. Чердака нет. Да, сразу скажу: место спокойное, все сто лет друг друга знают, а кто-то и зимой там приспособился жить. 

Случилось это в субботу, в начале сентября. Света на девятичасовой электричке приехала на дачу. 

Открыла оба замка, зашла в сени... и отпрянула назад. Потому что из избушки явственно пахнуло жилым теплом. Понимаете разницу? Одно дело — когда входишь осенью в любое помещение: конечно, кажется теплее. Но другое дело — когда входишь туда, где долго топилась печка: вокруг становится жарко, парко, обостряются запахи жилья. 

Но тут-то с четверга никого из хозяев не было. Первая мысль у Светы — забрались бомжи, топили печь. Заходить стало страшно, однако она решилась, распахнула входную дверь — готовила путь к отступлению — и рывком распахнула дверь в большую комнату. 

Комната только называется "большая", а вся — как на ладони. Никого нет. Маленько успокоилась хозяйка, вошла. 

В домике явно кто-то побывал. Печка еще топится, не прогорела. На печке стоит горячий чайник. 

Дальше — как в сказке "Три медведя". Стоит стол, на столе три... суповых тарелки. А в тарелках налит растворимый кофе! А на полочке, кстати, стояли комплекты посуды, то есть чашки имелись.Тут же посреди стола стоит сахарница, в нее воткнута ложка. Света пальцем осторожно попробовала кофе в тарелках — не сладкий. На столе, без тарелки и разделочной доски, накромсаны куски копченой колбасы. И на них Света разглядела покусы — явно не зубы взрослого, возможно — ребенок, но скорее походило, по ее словам, на то, если бы какие-то грызуны тут поработали, вроде крыс. Но в то же время и не звериный покус. Отпечаток зубной пластины широкий, не острый. Да и крысы кофе не пьют. И колбасу не отрезают; Света проверила свои запасы, — так и есть. Кто-то отполовинил ножом кусок сырокопченой колбаски. Сфотографировать покусы Свете и в голову не пришло, хотя имелся телефон с камерой. 

И самое главное: куда они делись? Окна не повреждены, форточка — на защелке изнутри. Замки на двери также целые. И полное впечатление, что ИХ, кто бы они не были, вспугнули, и они только что ушли. Или не ушли. 

Было страшно, противно, но она начала искать. Первым делом заглянула под кровать, потому что плед свисал до пола и, кто его знает, что там... Никого. Проверила шкаф, а больше искать-то негде. Перед тем как лезть в погреб, вышла в прихожую и прошерстила одежду на вешалке — мало ли... может, висит там в старой куртке какое-нибудь чучело... Никого. Но тут обнаружила еще одну странность. Старые рабочие берцы и резиновые сапоги. Они были мокрыми. Не просто мокрыми, как, например, если бы человек в них попал под дождь, а в них была налита вода. Именно налита, как из-под крана. Здравая мысль — протекает потолок? Нет. Потолок сухой, обклеен пенопластовой плиточкой. И на полу вокруг чистенько, сухо. 

Остался погреб. Она открыла крышку, но туда, по понятным причинам, не полезла. Благо, в домике был фонарик. Погреб очень маленький, скорее — яма для хранения всяких дачных банок-закруток. Все прекрасно просвечивалось, и никого там не было. 
Света убралась в домике, подсушила обувь на печке и в первый, наверно, раз в жизни побоялась там заночевать. Хотя до этого смело оставалась одна. 

Она зашла к соседям, расспрашивала, не видели ли кого на участке в пятницу и сегодня. Но они никого не видели. 

Я уже упомянул, что последний раз в домике хозяева были в четверг. И вот, что странно: тетя Лариса в тот день изъявила желание поехать туда (так совпало, что и у нее, и у сестры был выходной). Странно, потому что не была она там лет пятнадцать точно и не собиралась в принципе. Внезапно сорвалась — и поехали. Пробыли недолго, и, когда уходили, все было, конечно, в порядке: никто печку не топил и кофе в тарелки не наливал. 

В субботу Светлана вернулась вечером домой (не стала дожидаться темноты), рассказала все семье. Удивились, конечно, но особо не вдумывались, в один голос твердили: бомжи залезли, наверно. Света пыталась объяснить, что тогда это были какие-то очень странные бомжи. И главное — как они ушли? Но никому это было не интересно. 

А в воскресенье на рассвете тетя Лариса умерла — оторвался тромб, все произошло очень быстро. 

Я не утверждаю, что есть связь между гостями на даче и смертью женщины. Для семьи было более чем странно, что она вообще туда поехала. Возможно, она предчувствовала что-то, и ее тянуло попрощаться с местами своей молодости. Ну, допустим. 

Но вот что за гости были на даче? Домовой, появившийся впервые через тридцать пять лет? Ребенок-бомж с крысиными зубами, проходящий сквозь стены? Алкаши, подобравшие два ключа, решившие похлебать кофейку из тарелок и ушедшие за секунды до Светиного прихода, не забыв при этом закрыть дверь на два замка? Или это все-таки приходили некие вестники смерти? 

После похорон сестры Света была на даче еще только один раз: с родственниками забрали кое-какие вещи и закрыли дачу до весны. И да, в этот раз на даче было все в порядке — точно так, как оставила все Светлана в ту памятную субботу.

Они не были мертвы 

Мне почти шесть лет. Начало лета. Родители бегают по квартире суетясь, собирая чемоданы. Мама покрикивает на отца, он, как обычно, курит, курит свой "Беломор" и совершенно спокойно ставит чемоданы к порогу. Сели на дорожку. 
Вокзал, душный поезд, такси. 
Солнце, пальмы, пляж и море. Море. Шум прибоя, голоса пляжа, самое вкусное на свете мороженое в металлической чашечке, политое сиропом, мама в красивом цветном платье и отец в дурацкой соломенной шляпе все курит свой "Беломор" - это было там, на море, так здорово, и лучшего места я, ребенок, не мог себе представить. Но дельфинарий - это особое волшебное место. Белые дельфины. Их голоса продолжали звучать у меня в голове, когда я уже засыпал вечером в нашем домике. Домик был небольшой. Кухня с диванчиком, где я и пытался уснуть, вспоминая дельфинов. И комната мамы с папой, где они что-то обсуждали спокойным тоном. Под говор родителей я уснул. 
Грохот, крик, визг, звон посуды, топот. Я не могу ничего понять. Мама швырнула меня под стол и велела сидеть молча. Я зажмурился и закрыл уши. Тишина. Сколько я так просидел, сложно сказать. Открыл глаза, все вокруг было перевернуто, а мама с папой спали. Я лег на диванчик в кухне и уснул. Когда я проснулся, было уже, или еще, темно. Мама гладила меня по голове, а папа просто стоял в дверном проеме и смотрел мне в глаза таким тяжелым взглядом, словно я провинился. И каким-то голосом, словно звук из трубы, говорит: 
- Отпусти его, мать, нам пора идти. 
В какие-то доли секунд мы оказались на пляже. Ярко-желтый песок согревал мои ноги, небо было бесконечно лазурное с ослепляющим солнцем в высоте. Как только я подошел к морю и коснулся ногами воды, меня резко откинуло. Я быстро и глубоко куда-то падал. Был дикий страх, я зажмуриваю глаза. Темно. И я боюсь открыть глаза и пытаюсь их приоткрыть, боясь увидеть, куда я провалился. Приоткрыл глаза, больничная палата, рядом бегают врачи, бурно обсуждая меня. 
Заключение. Потеря сознания в ходе обезвоживания организма. Моих родителей убили грабители, согласно судебной экспертизе они были мертвы более 23 часов на момент, когда меня обнаружила хозяйка домика, и я более суток один находился в домике с трупами. Но, как я описывал, они были для меня живые, и мертвых я их не помню. Может, это была защита детской психики и мое подсознание сработало именно так. Но, будучи сейчас уже взрослым мужчиной, я продолжаю верить, что родители сильно любили меня и были со мной столько, сколько могли себе это позволить.

Приметы. Вот как после всего этого не верить? 

Часто говорят, что в чужих родственных связях «чёрт ногу сломит» или «без бутылки не разберешься», в моих тем паче, но чёрт не только ногу, а голову свернет и бутылки мало, как минимум литр на человека. 

В семь месяцев меня забрали у родителей, так как мы жили в бараке и родне казалось, что я мерзну и тем более «недоедаю», плюсом шло то, что мама моя была беременна. Вот родственники и решили так помочь моим родителям, забрать меня к себе и «откормить детеночка на парном молоке» (к слову сказать, что я не была доходягой и мои щеки можно было увидеть со спины). 
Так и стала я жить припеваючи на шее у родственников, свесив ножки (мне позволялось все). В семью в эту входили: дедушка с бабушкой моего отца, тётка моего отца и сестра бабушки моего отца. 
Я была не ребенок, а чертенок, сколько добавила я всем седых волос… 
И в реке чуть не утонула ранней весной (благо, новая куртка надулась, и я поплыла, но бабулькам пришлось искупаться), и с лестницы навернулась и воткнулась головой в кучу коровьего навоза (запах, говорили, неделю держался). 
Любили меня все, кроме моей родной прабабушки. 
Чувствую какую-то тайну, связанную с семьёй прадедушки, так как про семью прабабки кое-что знаю, а про семью прадеда почему-то не любили распространятся. Но по его виду нельзя было сказать, что он простой крестьянин, так как выправка как будто военная (он ветеран ВОВ), но такую выправку он точно бы не получил на войне, чувствуется, что его этому учили с детства, да и прабабка была какая-то надменная всегда, не такая, как мои деревенские прабабка и бабушка. Что-то чувствую, а где копнуть – не знаю. 
Извините за отступление. 

Про первый случай я узнала уже в лет 9-10, это было связано с моим прадедушкой (узнала я это от тетки моего отца, бабушки Нюры). Он болел, конечно, но смерть его была неожиданной. Скончался он тихо, зимой, в лютый мороз, снега навалило по пояс. Бабушка Нюра была заведующей фермы, и она очень рано уходила на работу, в 5 утра надо было быть уже на ферме. 
В ночь, когда умер прадед, все спали, время было где-то около двух. Все подскочили из-за того, что кто-то громко тарабанил в окно зала. Все, конечно, подумали, что пришли за бабушкой Нюрой, может, что-то на ферме случилось (часто так бывало), но когда бабушка Нюра выскочила во двор, никого не было, как и не было следов возле окна. Она зашла в дом и сказала, что нет даже следов в палисаднике. Все, конечно, переглянулись между собой и поняли, что прадедушка не с нами, все рванули к его кровати и обнаружили, что он мертв. 
Что это было? Вестник смерти? Или душа прадеда всех разбудила? 

Историю вторую я услышала уже от своей мамы. 
Отцу мамы ампутировали ногу, и он лежал в больнице, вроде все уже заживало, врачи давали хорошие прогнозы. Вечером мама приехала с больницы, начала готовить ужин, как вдруг в окно постучала птица, потом вторая. Мама их согнала с окна, а ночью в больнице умер её отец. И ещё она сказала, что перед смертью её отца, у её мамы (то бишь, у моей бабушки) ночью курица запела петухом, и в эту ночь мою бабушку душил домовой. 

Остальные истории уже от меня. 
Я только недавно вышла замуж и была на последних сроках беременности (родители мои развелись, когда мне было года 3). Мы с отцом виделись нечасто, и на улице, вечером, я встретила бабушку Нюру. Она сказала, что отец в больнице, но ничего серьёзного нет, и его скоро выпишут. Естественно, я собиралась ехать к нему на следующий день, но всю ночь я не спала, в мозгу только и вертелось: «Он умрёт». 
Утром, когда мы с мужем приехали в больницу, нам сказали, что он умер. 
Может, я это "накаркала", до сих пор нет покоя (чувствую себя виноватой). 

Я всегда думала, что если что-то будет происходить с моими родными, я почувствую или мне будет предупреждение, но ничего такого не было, если не считать незначительных знаков, которые и то могут быть совпадением или моей фантазией. 

Когда умерла моя мама, я ничего не почувствовала, никто меня не "предупреждал". Просто позвонила двоюродная сестра и сказала. 
Все это даже сейчас размыто, но помню отчётливо один момент. 
Морг, подготовка и прочее, это все естественно, сочувствующие взгляды тоже вроде бы естественны, но все равно мне показалось, что как-то странно мне сочувствовали и шептались. 
Моя старшая дочь подошла ко мне (ей было лет 14), и сказала: «Мам, там какие-то разговоры нехорошие, о том, что бабушка не окоченела, поспрашивала бы ты!». На похоронах была свекровь моей тетки (она была самая старая), мне пришлось подойти к ней за разъяснением. На что мне был дан ответ: «Доченька, плохо, очень плохо, когда труп не застывает, примета есть, что жди ещё покойника в течении 6 месяцев». Меня, конечно, это ввело в ступор, но мозг отказывался верить. 
Я после похорон предупредила детей своих, предупредила отца(отчима), предупредила брата, но, увы, отец с братом не послушали моего предупреждения об опасности. 
Прошло две недели, мы с мужем и друзьями были на рыбалке с ночевкой, утром, часов в 6, развели костёр, но я не могла сидеть возле него, я задыхалась, мне казалось, что горит едкая пластмасса (хоть в костре были только дрова и бумага). 
Так как не было клева, мы собрались домой, и по дороге меня застигла новость (на речке не было сети, и до меня не могли дозвониться), опять же, двоюродная сестра ошарашила, сказала, что загорелась квартира в 6 утра и отец с братом задохнулись (брата не довезли до больницы). 
В морге (когда их забирали) я билась в истерике и просила посмотреть, окоченели ли они? 
Через два года умер брат матери (не было ни вестников, ни предупреждений). 
А через год умерла сестра матери. Накануне её смерти мне снился сон, что я в церкви, а меня выгоняет оттуда поп (тоже, говорят, примета плохая). 
На каждых похоронах я спрашивала: «Застыл? Застыла?» (почему-то мне это в мозг въелось). 
Странно то, что все из семьи матери (брат и две сёстры) не дожили до 56 лет. Боязнь есть потому, что из всех кузенов и кузин я самая старшая, а в молодости мне нагадали, что умру я в 52 года, и ещё нагадали, что в 23 получу ножевое ранение (тут меня пронесло). Может, и с этим пронесет?