После первых трех недель учёбы во втором классе моя племянница Александра решила, что с образованием пора завязывать- больно уж это утомительное дело. У них во втором классе по пять уроков сделали, ага. Ну и Александра рассудила, что читать-писать-считать она уже умеет, и этого, в принципе, достаточно.
И в школу отказалась идти наотрез.
Лаааадно, - угрожающе сказала моя сестрица, - ладно. Учиться не хочешь - вон, в дворники пойдёшь.
- В дворники так в дворники, - согласилась Александра, барышня покладистая, просто задолбанная основным и дополнительным образованием и домашними заданиями и по тому, и по другому.
Сестрица договорилась с дворничихой, и в половине шестого утра Александра, наряженная в старую облезлую куртку, драные лыжные штаны, резиновые сапоги непонятного цвета и огромные брезентовые рукавицы поверх старых перчаток, бодро накалывала палкой-тыкалкой мусор, заботливо выброшенный из окон и с балконов на газон высококультурными жильцами жилкомплекса Авалон, что на окраине Югорска.
На следующее утро в пять часов свежая, как утренняя роза, Александра трясла маму. Мам, вставай, отведи меня к тёте Гульнаре на работу.
Страшные лыжные штаны и клочкастая облезлая куртка модницу Александру тоже не пугали.
На третий день произошла та же история. Дитя бодро и весело скачет в предвкушении увлекательных приключений с тетей Гульнарой, мама зевает, рискуя вывихнуть челюсть, бабушка начинает что-то подозревать.
На четвёртое утро сестрица, невыспавшаяся и злая, как терзаемый остеохондрозом верблюд, кое-как сползла с кровати, разлепила пальцами глаза и приступила к допросу.
- Вы там чем вообще занимаетесь, - хрипло скрежетала фрау инквизитор, пытаясь пронзить мятежную дочерь взором. Получалось плохо - взгляд фокусировался с трудом, да и глаза отчего-то закрывались сами собой.
-Ну, - сообщило бесхитростное создание, мы мусор собираем. Бумажки всякие отдельно, а банки из-под пива и бутылки отдельно, мы их в субботу сдавать понесем. И железяки всякие.
Ещё мы под балконом двадцать второго дома котика дохлого нашли. Но не всего - у него голова куда-то потерялась. Я поискала, но не нашла. Но тётя Гульнара сказала, что аллах там и так разберётся, и мы котика закопали под лиственницей, как есть.
Ещё мы крыс палкой гоняли. Они в контейнере сидят и мусор едят, и если близко к нему подойти, крыса может выпрыгнуть прямо на лицо и нос откусить. Поэтому по контейнеру сначала надо палкой постучать, чтоб крыса испугалась.
Ещё мы дядю Лёшу из сто семьдесят шестой квартиры нашли. Он в кустах лежал, совсем пьяный, в мокрых штанах и босиком. Тётя Гульнара его жене позвонила, она пришла, и они стали его домой вместе тащить, а он пинался и кричал. Мам, а б*ядь горбатая - это кто?
- Ыыыыхмммм, - только и смогла сказать мгновенно проснувшаяся сестрица, - это...это типа верблюда, но не совсем. Ну такое, с горбом на спине.
- Мам, а почему тётя Оля сказала, что б*яди - это те, с кем он водку жрал? Верблюд разве водку ест?
Так бесславно закончилась, едва начавшись, Александрина карьера дворника. Дитя было весьма расстроено, несмотря на долю в прибыли от сдачи стеклотары и цветмета, и коробки зефира от протрезвевшего дяди Леши из сто семьдесят шестой.
Голова от котика тоже нашлась, правда, через два месяца и на другом конце двора, в кустах. Александра, конечно, несколько сомневалась, от того ли кота эта голова, потому что остатки шерсти по цвету различались изрядно. Однако ж, голову дитя зарыло рядом с основной частью котика, приговаривая "Аллах там сам разберётся" и глядя почему-то на окна квартиры, где располагался офис управляющей компании.
