– А вот если бы мы развелись, ты бы женился во второй раз?

Я внимательно наблюдаю за реакцией мужа. После небольшой паузы, ровным тоном, не меняясь в лице, он говорит: «После того как я был женат на такой замечательной женщине, умной и красивой, вряд ли я могу быть счастлив с кем-то ещё».

Я живу с этим юмористом почти половину жизни. За 17 лет мы родили четверых детей, платим ипотеку и строим дачу в глубинке. За спиной три больших кризиса совместной жизни, как по учебнику, каждые пять лет. В раковине грязная посуда, в детской раскиданы игрушки, в кастрюле борщ, у меня новый маникюр. Маникюрша уверена, что я живу в сказочной реальности: муж различает изменения цвета моих ногтей. «Не каждый мужчина так печётся о своей женщине!» – патетично восклицает она. Ароматы ацетона окружают её, как наркотический дурман пифию.

«Сожги моё тело и развей прах над морем», – я лежу с температурой 39, а муж обтирает меня влажным полотенцем, потому что жаропонижающие ещё не начали действовать. Он сжимает челюсти и злобно шипит: «Если ты умрёшь, я тебя точно закопаю. В красном гробу с рюшечками. И поставлю памятник с фотографией, где ты блондинка!». Лучший стимул, чтобы выздороветь: ненавижу рюшечки.

Сегодня я видела супружескую пару старичков, которые форсировали лестницу в подземном переходе. Они ползли вдоль поручня, поддерживая друг друга. Шедшие навстречу влюблённые с улыбкой переглянулись: «Давай встретим старость вместе!». «Шевелись!» – буркнул старик.

Мой муж может позвонить мне и сказать, что он приедет с друзьями. За час. Я судорожно мечусь по кухне и успеваю накрыть щедрый стол из пяти блюд. Не потому, что я патриархальная жена, не смеющая возразить тирану. Просто гостеприимство имеет огромное значение для моего мужа. Такое же, как его свобода выбирать, что есть и пить, какую одежду надевать и как часто ездить на рыбалку.

Для меня свобода тоже очень важна. В многодетной семье у взрослых огромное количество ограничений. Если в этих условиях добровольной неволи мы, взрослые, начнём закручивать гайки друг другу, контролируя и определяя глубоко личные вещи, жизнь в семье окончательно перестанет отличаться от местечкового ада. Приходится учиться доверять. Быть откровенными и верить, что наши слова не будут использованы против нас (будут, увы). И помнить, что у каждого из нас внутри есть тайная комната, где «теневой кабинет» может предложить условия перемирия. «Теневой кабинет», кто не знает, – это такой оппозиционный вариант правительства, который разрабатывает альтернативные решения проблем.

Например, однажды я ужасно обиделась. Сейчас не помню даже причину, но чувства были так сильны, что горло перехватывало. И только знание уголовного кодекса удерживало от некоторых деяний. «Развод! Разъезд! Никогда! Доколе!» – бессвязно выкрикивала я и гуглила примерную стоимость недвижимости в нашем районе.

А потом дети притащили гитару. На ней когда-то мой муж, совсем молодой парень с длинной чёлкой, играл музыку, которую сочинил на мои стихи. Я вспомнила, как он утешал меня после ссоры с подругой. Как помогал, когда я плакала, впервые прочитав критические комментарии к своей статье (с тех пор прошло 10 лет, девочки, не стесняемся, продолжаем критиковать). Как заступился за меня в спорной ситуации с родственниками. Как он готовит субботние завтраки и развозит детей по кружкам, потому что я всё ещё сплю, и сплю, и сплю. «Сколько времени и сил я потрачу, прежде чем найду мужчину, который хорошо целуется?» – постучали из тайной комнаты. Голосом оппозиции ни один мудрый правитель не пренебрегает, если ставит себе цель править долго, вот что я вам скажу.

Семья – это союз мужчины и женщины, их прорастание друг в друга. Дети – люди в семье временные, как пришли, так и уйдут, разбегутся по своим путям-дорожкам. А мы останемся. Грустные, смешные, с не очень крепким здоровьем и горсткой воспоминаний. Будем брести по своим стариковским делам, поддерживая друг друга. И когда он скажет мне: «Шевелись!», я отвечу: «Мужчина, не приставайте! Я приличная замужняя женщина! Хотя перед вами устоять невозможно!». И мы засмеёмся.

Нина Архипова