Отношения и любовь - порция милоты для вас.
Ποροй　я　οт　свοиx　сοседей　yзнаю　бοʌьше　ο　себе,　чеʍ　знаю　саʍа

Отношения и любовь - порция милоты для вас.
Ηиĸоᴦда не пониʍаʌа почеʍy Джиᴦан иᴦнорит свою ĸрасивyю женy. Κоᴦда-то он ʍожет об этоʍ пожаʌеть 

В этом году праздник обойдет стороной

Показать полностью (2)

Кто согласен?❤️

Кажется, у меня новый герой ?

Фары

Раньше я не придавала особого значения этой истории. Она мне показалась сначала больше странной, нежели мистической.

Дело было в ноябре 2012 года. Мы с мужем живем на севере, почти у самого полярного круга, а в отпуск предпочитаем ездить на машине. Интересно, через всю страну своим ходом, что называется. Оказывается, и не надо нам по заграницам мотаться, у нас такие красивые места в стране есть. 

Так вот. Это был наш первый отпуск. Ехали мы до границы с Украиной. Дорога как дорога. Едем, по рации с дальнобойщиками общаемся, спрашиваем, где можно остановиться перекусить, а где и переночевать. Дальнобойщики вообще народ доброжелательный и довольно общительный, тем более если с ними по пути новички едут. Вот так с парой таких ребят доехали мы до Самары. К сожалению, дальше нам было не по пути, и дальше мы поехали по своему маршруту сами. 

К ночи мы выехали на небольшую дорогу. Не сказать, что проселочную, нет — обычная двухполосная трасса, старенький асфальт, но почти без ям и ухабов, полное отсутствие освещения и какой-либо разметки. В общем, самая обычная междугородняя российская дорога. Проехали мы по ней, наверное, часа полтора, но ни разу не встретили ни встречки, ни населенного пункта... Странно? Наверное. Но нам тогда так не показалось. Мы даже не заметили, что наш навигатор сходит с ума. Дело в том, что он говорит голосом гламурной блондинки, которая успела меня достать, и я отключила звук.

Время было где-то около полуночи, и тут в зеркале заднего вида показались фары. Муж восторженно воскликнул: «Неужели мы не одни в этой глухомани? Ну хоть какая-то компания, есть с кем погоняться». А вот мне стало как-то не по себе. Ну, первое, что я подумала — бандиты. Вот сейчас прижмут к обочине или вообще скинут с трассы — и все. И никто нас тут не найдет. Жутко стало, аж до дрожи. Я говорю мужу: «Прибавь скорость. Не нравится мне это». Он на меня глянул, потом в зеркало, потом опять на меня. Сказал: «Да ладно тебе! Не дрейфь, прорвемся». Я начинаю ему объяснять: ночь, пустая дорога, одинокий автомобиль, лес кругом, идеальная схема для разбоя, и вообще, это очень распространенная практика среди дорожных бандюганов...

В общем, прибавили газу. Фары не отстают. Тут мужу тоже становится не по себе. Началась самая настоящая гонка на выживание. Причем нас просто гнали, не пытаясь ни прижать, ни подрезать, ни скинуть с трассы. Просто гнали. На спидометре уже были просто нереальные для нашего автомобиля цифры. В какой-то момент мне показалось, что стрела уже просто лежит. Я боялась, что мы разобьемся, муж боялся, что у нас рассыпется машина. Ну, и то, и другое не предвещало нам ничего хорошего. Все это время я пыталась по рации докричаться хоть до кого-нибудь, но там была тишина. Ни помех, ни переговоров. Просто тишина. 

Не помню, сколько мы так ехали. Время как будто остановилось. Тут муж резко жмет на тормоз и разворачивается на встречку. Он хотел просто выиграть время, надеясь, что наши преследователи не проходили школу экстремального вождения и сделать такой же «пЭруЭт» не смогут. Но, к нашему удивлению, никакой машины сзади нас не было. Фары, которые преследовали нас столько времени, просто погасли. Пустая дорога. 

Вот стоим мы посреди трассы, смотрим, грубо говоря, в пустоту и недоумеваем. Минуты три простояли в тишине. Правда, муж на всякий случай достал биту и травматический пистолет. Потом я глянула на навигатор. Оказывается, он нам уже давно показывает, что мы отклонились от маршрута, причем километров так на сто пятьдесят. Я включила звук, и гламурная блондинка сказала: «Милый, мы не туда едем. Вернись на (не помню, сколько-то) километров назад и поверни направо». Я еще никогда не была так рада ее слышать.

Мы поехали обратно до нужного нам поворота. Примерно километров за двадцать до него появилась связь. Мы услышали, как дальнобойщики анекдоты травят. 

В общем, выехали мы куда надо. Прилипли к какой-то фуре и плелись так почти до стоянки. Водитель фуры оказался очень общительным, предложил провести нас почти до самого Воронежа (ему как раз по пути было). А мы и рады. На стоянке я легла спать сразу, а муж еще с тем водителем посидели в придорожной кафешке, попили кофе. Мужик рассказ послушал про эти фары и сказал, что на дорогах еще и не такое можно увидеть. Наутро, когда мой благоверный пересказывал мне беседу с дальнобойщиком, он сказал, что мы просто попали на нехорошую дорогу. Мол, таких в России очень много и лучше по ночам не ездить по незнакомым дорогам. Вот так. 

Однако из этого приключения я сделала несколько выводов:

а) советский автопром лучший, потому что то, что выделывала наша «Волга 31105» — это просто подвиг;

б) Вин Дизель в «Форсаже» — просто неопытный мальчишка по сравнению с моим мужем, когда тот в шоковом состоянии;

в) не надо по ночам отключать звук на навигаторе.

Ну это, конечно, юмор. Кстати, это лучшее средство, чтобы прийти в себя после стресса. А на самом деле я не знаю, что это было. Галлюцинация? Машина-призрак? Ну, не думаю, что они существуют. Хотя, может, действительно просто попали в какое-то аномальное место. 

Кстати, через месяц нам опять предстоит долгий путь от Крайнего Севера до Симферополя. Может, еще чего-нибудь привидится.

Красный сигнал

Работаю я помощником машиниста на просторах сети железных дорог России. Работаем мы парами — собственно машинист и его верный помощник. Как-то раз мой напарник заболел, и меня отправили в рейс с другим машинистом. Познакомились перед поездкой, поболтали, ну я и спросил:

— А твой помощник где?

— Медкомиссию не прошел, руки затряслись, — ответил он мне.

Ну, затряслись и затряслись, чего в жизни не бывает. На этом тему и замяли. Поехали. Сдружились, можно сказать — тем для разговоров нашлось предостаточно: он, как и я, ходил в тренажерный зал и представлял собой мускулистого дядю. Вот и проболтали мы с ним всю дорогу в одну сторону. В конечном пункте отдохнули и поехали обратно. Поезд достался с взрывоопасными материалами, поэтому с нами поехал еще и охранник. Для перевозок опасных веществ есть удаленная от основного пути ветка, которая проходит через поля и леса. Вот туда-то нас и завернули.

Дело было поздней ночью. Едем мы, болтаем, а в рации слышны непонятные шорохи и шепот. Ну, я и взял трубку, чтобы послушать, поднести динамик поближе к уху, как вдруг машинист изменился в лице и почти криком велел положить трубку. В недоумении я положил ее, поинтересовавшись, в чем причина столь бурной реакции. Он и рассказал:

— Помнишь, я тебе говорил, что у моего помощника руки затряслись? Так там то же самое было. Шорохи, шепот в рации, он тоже взял послушать, кто чего говорит, прямо как ты сейчас. Ему чего-то сказали, как он сам говорит — бабка какая-то, и у него руки затряслись на следующий день. Уж не знаю, от этого ли, но чем черт не шутит...

Желание слушать рацию тут же отпало. Я начал расспросы на эту тему, и он сказал, что здесь на холме деревушка, в которой живет бабка, а у нее от деда осталась радиоаппаратура. Много раз жаловались на нее, что вклинивается в эфир, мешает работать. Даже расследование провели и вычислили ее, но по каким-то причинам и после расследования она продолжала передачу своих сообщений — мер принято не было.

Чуть позже мы встали перед красным сигналом, а на железной дороге совсем не как на дороге у машин — красный может гореть хоть три, хоть все десять часов подряд. Тема про бабку забылась, понеслись анекдоты и всякая прочая болтовня. Спустя какое-то время из задней кабины прибежал охранник с глазами как два блюдца, со словами: «Там баба идет к нам в ночной сорочке и босиком». Повторюсь, что на улице глубокая ночь, время года — поздняя осень, на улице лежит снежок, градус ниже нуля... Вспомнив про злосчастную бабку, мы побежали закрывать двери локомотива. Вернувшись в кабину, погасили свет и притихли. В окно я высовываться побоялся. Только слышал, как около локомотива сначала кто-то бродил, а после начал стучаться в корпус с жалостливыми мольбами о помощи. Машинист высунулся посмотреть, кто там — мало ли, может, какая помощь и правда нужна, — но тут же закрыл окно и отошел. Тем временем на улице эта самая бабушка принялась бегать и громко смеяться. Сказать, что мы перепугались — значит, не сказать ничего. Три здоровых мужика сидели и боялись, как дети малые. К нашему счастью, загорелся желтый, и мы поехали.

После приезда рассказали это другим локомотивным бригадам, на что нам сказали, мол, это не единичный случай, но раньше она не подходила, а сидела недалеко и смотрела, что-то время от времени выкрикивая.

Вот такая история. Что это было на самом деле, не знаю — может, просто больная женщина, а может, и ведьма какая-то.

Бессонница

Рой сидел за девятой за день чашкой кофе, когда прозвучал звонок в дверь. С некоторым трудом встав со стула, слегка пошатываясь, Рой проковылял к входной двери и припал к глазку.

За дверью стоял молодой человек в футболке телефонной компании. В одной руке он держал вместительную сумку, видимо для инструментов, а в другой папку.
Рой не спешил открывать, продолжая изучать визитера через глазок.

— Наконец-то, — прошептал Рой.

Незнакомец за дверью посмотрел в папку, потом на дверь, позвонил опять. Рой подождал еще несколько мгновений, отпер один за другим оба замка и приоткрыл массивную дверь.

— Добрый день... Мистер Росс? — гость заговорил, как только дверь приоткрылась, но явно слегка опешил, увидев изможденное, землистого цвета лицо Роя в дверном проеме.

— Да, — ответил Рой. — Вы ведь должны были прийти завтра.

— Разве с вами не говорил диспетчер? — гость казался удивленным. — Предыдущий вызов отменился, меня переслали к вам... Если вам неудобно, я приду завтра. Все равно вы последний на сегодня...

— Нет, нет, наоборот. Отлично, что вы пришли пораньше. Я уже не могу дождаться, когда это все закончится.

— О, — улыбка гостя из вежливо-ошарашенной расплылась в профессиональную. — Наша фирма всегда ставит удовлетворение нужд клиентов во главе своих интересов. 

— Я уже ваш клиент, не тратьте ваш рекламный пыл, — прервал его Рой, отходя в сторону и жестом приглашая войти.

— Конечно. Честно говоря, терпеть не могу эту часть работы. Я — Джек.

— Потрошитель?

Молодой человек, видимо, не сразу понял шутку. На секунду он застыл, уставив на Роя настороженный взгляд серо-голубых глаз.

— Или Воробей? — Рой улыбнулся, и гость сразу расслабился.

— Ну что вы, какой из меня пират? — Джек уже снова расплылся в улыбке. — Джек Моррисон.

Словно в доказательство, он указал на бейдж на футболке.

— Конечно, — ответил Рой. — Не пират. Итак, подключите меня к цивилизации.

* * *

Они прошли в кабинет: небольшую комнату на южной стороне первого этажа. Там, в ворохе бумаг на столе, стояли модем, подключенный к нему телефон и ноутбук.

— У меня написано, что проблемы появились сегодня. Так? — Джек говорил, одновременно осматривая подключения электроники.

— Да, прямо с утра. Очень странные перебои, примерно каждый час связь отключается минут на двадцать. Потом возвращается...

— И телефон, и интернет?

— Ага. Девушка из техподдержки пыталась мне помочь удаленно, ничего у нее не вышло. Впрочем, по-моему, все, что она умеет делать — это перегружать все приборы по очереди. Она сказала, что проблема может быть на подстанции...

— Гениально, — Джек хмыкнул. — Подстанция полетела, но во всем районе проблемы только у вас. Девчонка.

— Мне ее голос молодым не показался. Скорее голос дамы средних лет. Вы разве с ней не знакомы?

Джек мельком взглянул на Роя, но тут же отвернулся, встретившись с его спокойным, слегка насмешливым взглядом. 

— У меня не записано, кто принял вызов, — он уже щелкал кнопками модема. — У нас в основном работают молодые... Можно вопрос? Вы тот самый Рой Росс, писатель? 

— Да, он самый. Читали мои книги?

— Честно говоря, только две, «Изабеллу» и «Тьму». Мне вообще нравятся исторические романы.

— Ну, этим книгам уже почти двадцать лет. А из нового ничего не читали? — голос Роя звучал беспечно и дружелюбно, но кулаки за его спиной сжались до побеления костяшек.

— Честно говоря, я читал отзывы на ваш последний цикл, и это книги не для меня. Исповедь серийного убийцы... Жутковато как-то. Не в моем вкусе. Знаете, когда я получил задание, я сразу подумал, что это вы. Хотел прямо на пороге вам сказать, что я ваш фанат. Даже шутку заготовил, что на бланке приемки вы мне автограф и оставите... — Джек виновато улыбнулся. — Не важно, дурацкая шутка... А потом вы открыли дверь и... Я ведь видел ваше фото на книгах, вы на него совсем не похожи... Почему?

— Знаю, я выгляжу ужасно. Я болен, уже год. Проблема... с нервами, один из симптомов — жуткая бессонница. От нее все проблемы. Обычные медикаменты слабо помогают. Приходится глотать множество разных таблеток, чтобы хоть как-то держаться. Хотя, возможно, я нашел нужное лекарство.

— Простите меня. Это уж точно не мое дело, — Рой поднял руки, извиняясь.

— Ничего. Так что там с моей связью?

— Думаю, что-то с модемом. Но не уверен. Давайте сделаем так: я поставлю вам новый модем, ваш все равно устарел, и запущу полную диагностику линии и приборов. И подождем полчаса. Если неполадки не будет, значит, мы победили. Если будет, диагностика покажет, где именно.

— Благодарю вас. Пока мы будем ждать результатов, может быть, кофе?

— Я предпочел бы чай, мистер Росс. Кофе взвинчивает нервы, знаете ли. Да и на ночь не стоит...

* * *

— Можно вопрос?

Они сидели на кухне за огромным столом — «островом», со встроенными раковиной и плитой. Перед каждым стояла дымящаяся чашка с чаем. Сумка Джека стояла у его ног.

— Конечно.

— Как так вышло, что после исторических романов вы написали... это?

— Вам я с удовольствием расскажу. Это из-за моих снов.

— Снов?

— Год назад мне приснился первый сон. Я выслеживал женщину, потом убил ее. Топором. Таким небольшим и блестящим. Но во сне я был не собой, а кем-то другим. У меня были другие воспоминания, другое детство... даже другое имя, наверное, но его я так и не узнал. Я будто влез в чужую голову... или кто-то другой влез в мою. Как посмотреть. Я убивал женщину топором, и при этом был абсолютно спокоен, будто индейку разделывал... Проснулся в холодном поту. Не из-за убийства, а скорее из-за этого ледяного спокойствия, этой тьмы в моей душе...

— И тогда вы решили...

— Нет, не совсем. Тогда я хотел только поскорее забыть об этом сне и о его герое. Но он стал сниться мне... часто. Эти сны мучили меня. Я перестал спать и жить. И в какой-то момент я понял, что нужно сделать. Нужно было все написать. Вылить весь этот кошмар на бумагу.

— Писать об этом? Но зачем? 

— В конце концов, все уже было у меня в голове, нужно было только обработать, превратить этот ворох сознания в связный текст. А это моя профессия. Сначала мой издатель пришел в ужас, но мне удалось убедить его напечатать роман. К счастью. Иначе все было бы зря.

— Что зря?

— Как бы то ни было, книга стала популярной. Еще чаю?

— Нет, спасибо. А дальше? В смысле, будете продолжать писать о нем?

— Нет, — Рой встал. — Я, пожалуй, налью себе еще. Нет, надеюсь, что нет. Осталась одна, последняя глава. 

Он подошел к кухонному шкафчику, открыл его и положил руку на коробку с чаем, при этом наблюдая за размытым отражением гостя на дверце микроволновки. Он увидел, что Джек наклонился к своей сумке, раздался щелчок замка. Рой аккуратно закрыл верхний ящик и открыл нижний, выдвижной.

— Жаль. Жаль, что ее никто не прочтет, — в голосе Джека сожаления не было, не было вообще никаких эмоций.

— Да, жаль. Ведь это будет шедевр.

Рой повернулся к Джеку, который уже стоял возле стола. Лицо Джека ничего не выражало, глаза смотрели сквозь Роя, а в его руке был зажат небольшой топор с блестящим лезвием. Их взгляды встретились, Джек перевел взгляд на пистолет, который Рой держал в руке, и тут топор с гулким стуком упал на пол около его ноги. Джек уставился на него, будто не веря своим глазам. 

— Сенирин, — голос Роя был абсолютно спокоен. — Одно из многих лекарств, которые я принимаю. Не в такой дозе конечно. Расслабляет мышцы. В моем положении стоило подстраховаться.

Рой поднял пистолет и выстрелил.

* * *

Джек отшатнулся и упал за стол. 

— Стой! Не стреляй! — Рой не видел Джека за массивной столешницей и тумбой стола. 

Голос был слабым, в нем появилось какое-то бульканье. Рой не ответил.

— Мистер Росс... Рой... Вы же разумный человек... Вы же в тюрьму…

— Последняя... Последняя еще жива... я ее спрятал... не стреляй!

Рой сделал еще шаг в сторону, из-за столешницы показалась нога Джека в коричневом ботинке. Штанина чуть задралась, и писатель чуть не расхохотался, увидев под ней нелепый желтый носок. Он прицелился и выстрелил в ногу, но промахнулся. Пуля раскрошила плитку пола в нескольких сантиметрах от мерзкого носка, а Джек вскрикнул. Нога исчезла. 

Теперь оба кружили вокруг огромного стола по часовой стрелке: Рой осторожным шагом, а Джек ползком, оставляя за собой кровавый след.

— Если убьешь меня, ей конец! Обещаю, я сдамся и скажу, где она! Только не стреляй, Рой, ты ведь разумный человек. Она...

— Да плевать мне на нее! — Рой будто взорвался.

Со всей силы он пнул стол, который даже не пошатнулся.

— Но...

— Заткнись, гнида! Из-за тебя я не сплю уже год! Год! Двенадцать таблеток в день! Двенадцать таблеток, только чтобы существовать, чтобы заснуть на час, и проснуться с криком, потому что опять ты залезаешь в мою голову! Ты меня искалечил! Знаешь, что такое год без сна?! 

— Это маленький персональный ад. Ад, невидимый ни для кого. В нем только я и мой личный дьявол с топором. И все это только потому что ты, сволочь, пролез мне в голову! Я понятия не имел, кто ты, но зато знал, за что мне этот кошмар. За то, что я твой любимый писатель! Да, это я тоже увидел в твоем мозгу! А теперь заткнись и сдохни!

— Сейчас же! — заорал Рой и выстрелил. 

— Убирайся!!! Из моей!!! Головы!!!

Рой жал и жал на спусковой крючок, даже когда патроны закончились. Наконец, он остановился, выронил пистолет, со вздохом опустился на пол и закрыл глаза.

* * *

Он просидел несколько минут с закрытыми глазами возле трупа Джека. Затем он встряхнул головой и достал из кармана домашних брюк сотовый телефон. Он набрал 911, но не нажал «вызов», а подождал несколько секунд, размышляя о чем-то. Потом нашел в записной книжке номер своего адвоката, но тоже не позвонил. Вместо этого он вдруг улыбнулся, убрал телефон обратно в карман и прошептал:

— Потом. Все потом. Сейчас есть дело поважнее.

Он встал. Медленно, шатаясь, перешагнул через окровавленный труп, доковылял до лестницы, и начал осторожно, ступенька за ступенькой, подниматься. На середине лестницы он стянул с себя футболку, забрызганную кровью. На верхней ступени он чуть не упал, пытаясь на ходу стянуть штаны вместе с трусами.

Выйдя на верхнюю площадку абсолютно голым, он открыл левую дверь и вошел в спальню: затемненную, с огромной, застеленной голубым бельем кроватью.

Рой залез под одеяло, лег на спину, блаженно улыбнулся и закрыл глаза.