Кто потерял собаку? Меркурьева 28 сидит возле подъезда. Собака породистая. Мальчик. С ошейником.

Показать полностью (3)

"Завод кровельных и фасадных систем"

Арт и фигурка 😍

Показать полностью (1)

Прекрасная фигурка 1/7 от ACEmodeling в наличии 😍

Показать полностью (4)

Мы взяли собаку из приюта...

Показать полностью (9)

Теленок Голиаф решил, что он собака!

Маленького телёночка Голиафа спасли от смерти два месяца назад, ему был всего один день. Он был слаб и хрупок, мог есть только с посторонней помощью. Два дня спустя бычок уже стоял на ногах. /epochtimes.ru/

Приютила Голиафа семья фермеров Хаббс на их ранчо в небольшом городке Донвилле в Калифорнии. У них есть альпаки, овцы, козы, лошади, пони, куры и 3 собаки. Заботливые собаки сразу взяли под опеку малыша, поэтому Голиаф думает, что он тоже собака.

Датский дог Леонидас сразу стал облизывать телёночка и слегка подталкивать его, чтобы встал на ножки.

Шейли Хабс, ученица средней школы, сказала CBS: «Леонидас лежал рядом с маленьким бычком в течение нескольких часов и нянчил его. А теперь Голиаф подрос и сам пытается нянчить собаку».

Однажды они долго не могли найти Голиафа, обыскали весь двор, проверили, не открыты ли ворота, а затем нашли его на любимом месте Леонидаса — на диване!

«Посмотрите, кто это там развалился на нашем диване! — воскликнула Шелли. — Голиаф нашёл себе удобное место!».

Голиаф не знает, что он корова. «Я уверена, он думает, что он собака, — говорит Шелли. — Его вырастили наши три собаки, и он с ними каждый день. Они бегают друг за другом и играют вместе. Бычок смотрел, как они едят их собачью еду и пьют воду из миски, и копировал их, он даже спит с собаками».

Показать полностью (8)

Фотоиcтория одного cпасенного котика

Показать полностью (6)

То, что мы делаем для себя умирает вместе с нами. То, что мы делаем для других остается навеки.

Альберт Пайн

Друг в беде не бросит

Зима в этом году была и не зимой вовсе. Морозы ударили ещё в начале декабря, сковав всю землю ледяной коркой. А снега люди так и не дождались. Иван Петрович, который вот уже лет пятнадцать жил в стареньком дачном доме, весь декабрь потратил на то, чтобы спасти посаженные когда-то покойной женой розы. Она так любила эти цветы, что заказывала их в садовых магазинах в разных уголках страны. И однажды их скромный участок превратился в волшебный цветник, благоухающий терпкой сладостью. Каких только расцветок не было в розарии Сонечки! Соседи по дачам приходили любоваться, а некоторые даже просили поделиться красотой. И Софья Николаевна никогда никому не отказывала.

- Не оскудеет рука дающего, - с мягкой улыбкой говорила она, провожая взглядом очередного осчастливленного соседа. – И мой сад не обеднеет.

Розы цвели так, словно соглашались с ней. Сам Иван Петрович к цветам, да и другим растениям относился ровно. Но жену любил безмерно, поэтому во всём и всегда ей помогал. Даже когда считал её затею бессмысленной блажью.

А потом Сонечки не стало. И мир Ивана Петровича опустел. Только волшебный розарий и спасённый женой Джек согревали душу пожилого мужчины, который принялся ухаживать за розами, как это всегда делала жена. И, казалось, её душа незримо присутствовала рядом, не давая отчаянию одиночества целиком завладеть его сердцем.

В феврале повалил снег, да так, будто решил отыграться за все долгие бесснежные дни. Сугробы в саду доходили до пояса. Проехать к дачам стало невозможно, и за продуктами приходилось ходить в соседнюю деревню на лыжах. Старый Джек не мог уже так резво бегать, поэтому все чаще оставался дома, дожидаясь хозяина у теплой печки.

А в марте неожиданно пришла весна. Выглянуло яркое солнце и растопило снежные сугробы. Река вздулась, ломая лёд, стряхивая с себя зимнее оцепенение, и понесла ледяные потоки воды, грозя затопить все вокруг. МЧС объявило повышенную готовность, прислало предупреждение о возможном наводнении, просило жителей деревень уехать на время в более спокойное место или готовиться к вероятной эвакуации.

- Беда, - ворчал себе под нос Иван Петрович, накладывая еду Джеку и гладя старого пса по рыжей макушке, - куда нам с тобой эвакуироваться? Авось минует нас наводнение, как думаешь?

Старый пес только тихо стучал хвостом по полу и лизал добрые руки старика. Мужчина обнял собаку, поцеловал в нос, тяжело поднялся и отправился готовиться к возможному стихийному бедствию.

Вечером пришёл обеспокоенный председатель поселка.

- Слышь, Петрович, точно тебе говорю, затопит нас в этом году. Земля мёрзлая, воды много, уходить ей некуда.

Вадим Андреевич попытался прикурить сигаретку, да руки уж больно тряслись от волнения, отчего спички всё время ломались. Чертыхнувшись, председатель в сердцах сплюнул и смял сигарету, засунув её останки себе в карман.

Иван Петрович посмотрел на окно дома, где навечно осталась отметина от наводнения, случившегося шестнадцать лет назад. Тогда вода поднялась настолько высоко, что отметка осталась на середине стекла. Много вещей было утрачено, но стены дома выстояли. И это было главное.

- Не дрейфь, Андреич, - спокойно произнес старик. – Поди не в горах живём, не смоет. И цунами тут у нас не случаются. Даже если вода поднимется, не выше же того, что было тогда.

И мужчина указал на отметку на стекле.

- Легко тебе говорить, - усмехнулся председатель, который отстроил на участке роскошный коттедж. – У тебя ремонта, по сути, никакого. А у меня? Жалко же вещи. И ремонт потом охота была переделывать.

- Жалко, - кивнул Иван Петрович. – Но жизнь жальче.

На том и расстались.

А утром пошла вода. От реки до дома Ивана Петровича было метров пятьсот. Но её стремительные потоки уже добрались и до розария Сонечки. Мужчина вышел на крыльцо, посмотрел на быстро прибывающую воду и вздохнул. Сбывались его худшие опасения.

На дачах постоянно жило не слишком много народу, некоторые уехали после предупреждения МЧС, но суматоха всё же началась. Мужчины спускали лодки, сажали туда своих домочадцев и бежали от наводнения. Иван Петрович снова вздохнул, надел рюкзак, высокие резиновые сапоги, взял на руки Джека и пошёл к забору. Туда должна была подойти лодка председателя.

Увидев на руках старика собаку, Вадим Андреевич прокричал:

- Петрович, брось псину! Места в лодке для неё нет! И так тут барахла накидали, сесть некуда, а ты еще шавку тащишь!

Иван Петрович посмотрел на Джека, доверчиво прижавшегося к его груди, потом зыркнул на председателя и, ни слова не говоря, развернулся и пошёл обратно к дому.

- Ты чего дуришь, Петрович?! – надрывался с лодки Вадим Андреевич. – Псина твоя никуда не денется! Мы свою тоже не брали. С привязи спустили, сама справится.

Старик продолжал идти к дому. Вода поднялась уже довольно высоко, и течение грозило сбить его с ног.

- Ну и оставайся, старый дурак! – в сердцах прокричал председатель. – И сам сгинешь, и псину свою не спасешь! Разворачиваемся!

И лодка стремительно понеслась прочь.

А вода всё прибывала. Она ещё не дошла до крыльца, но Иван Петрович понимал, что это вопрос времени. Насколько мог быстро он поднялся на чердак, перетащил туда припасы, воду, постель, ведро для отходов и бережно поднял старую собаку.

- Не волнуйся, мой хороший, - ласково сказал он Джеку, - я всегда буду с тобой. И Сонечка тоже с нами. Глядит она на нас из окон рая, волнуется. Разве можно так осрамиться, оставить тебя и самому спасаться? Да как я ей и тебе потом в глаза смотреть буду? И как я самому себе в глаза смотреть смогу, если брошу тебя?!

Иван Петрович поцеловал медальон с фотографией жены, висевший у него на шее.

- Ты поспи пока, дружочек. Я внизу подниму всё, что можно ещё поднять, а потом приду к тебе.

Старый пес вильнул хвостом, вздохнул и погрузился в дрёму, а старик спустился вниз, принявшись хлопотать. Он отключил электричество и стал поднимать повыше нехитрый скарб: посуду, полотенца, постельное бельё. Телевизора и другой новомодной техники у него не было, так что об этом беспокоиться не было нужды. А вот садовый инвентарь, семена, удобрения, хранившиеся на веранде, следовало спасти.

Вывел Ивана Петровича из задумчивости надрывный хриплый лай Джека.

- Что случилось, дружочек? – обеспокоенно спросил старик, поднимаясь на чердак. Старый пёс стоял у небольшого окошка и лаял. Он был почти слеп и глух, но чутьё оставалось превосходным. Мужчина посмотрел в окно, туда, куда лаял Джек, и на мгновение замер. Он увидел, как несчастная собака председателя, Линда, барахтается в ледяной воде, а течение стремительно несет её, швыряя из стороны в сторону, будто маленькую щепку. А Линда – чистокровная немецкая овчарка – была далеко не щепкой. Старик чертыхнулся, помянув всех бессовестных и безответственных владельцев, озабоченных мыслями только о вещах, недобрым словом, и как можно быстрее начал спускаться с чердака. Одевать сапоги времени не осталось, да и толку от них теперь не было никакого. Вода в ложбинках доходила уже до пояса. Иван Петрович схватил толстый сук, который призван был служить опорой, перекрестился и под неумолчный глухой лай Джека ринулся в ледяную воду на помощь тонущей собаке.

- Линда! Линда! – кричал он в надежде, что чуткий слух животного услышит его призыв сквозь скрежет и гул, сопровождавший наводнение.

Линда повернула голову и, заметив человека, заскулила, чаще засучила лапами по воде, пытаясь бороться с течением. Старик упорно шёл к собаке, призывая её, а она всеми силами старалась добраться до человека.

Мир сузился до маленького островка, залитого водой, где боролись за жизнь человек и собака. Река, устрашающе гудя, показывала свою мощь и необузданный нрав. Но она не могла напугать доброе сердце, полное сострадания. Не могла сокрушить стремления протянуть руку помощи. Иван Петрович знал, что он не имеет права погибнуть. У него есть Джек, и он просто обязан быть с ним до конца. Но старик не мог позволить погибнуть и другой невинной душе, так жестоко преданной хозяином и оставленной на произвол судьбы.

Вода забирала тепло, идти становилось все труднее. Человек и собака выбивались из сил, но продолжали упорно двигаться навстречу друг другу. И тут река будто сжалилась над двумя душами. Словно поняла, что доброту, сострадание и любовь уничтожить невозможно. В какой-то миг Линда попала в стремнину, несущую свою воду прямо на Ивана Петровича. И спустя пару минут измученное животное было подхвачено всё еще сильными руками старика. А путь домой занял всего пять минут. Течение и тут помогло.

Как только Иван Петрович переступил порог дома с Линдой на руках, Джек успокоился и перестал лаять. Старик поднял измученную собаку на чердак и положил её на плед, предварительно тщательно обтерев. Девочка тяжело дышала и тряслась. Иван Петрович накрыл её покрывалом, а Джек тихонько подполз и лег рядом, успокаивая и согревая.

- Всё будет хорошо, - прошептал Иван Петрович. – Всё уже хорошо.

На следующий день вода поднялась ещё выше, полностью залив крыльцо. Куда ни кинешь взгляд, кругом виднелась водная гладь, полностью покрывавшая участки, почти наполовину затопившая домики, которые стояли в низине. На поверхности воды плавал чей-то скарб, а по соседней улочке проплыл деревянный туалет, смытый течением. Старик присвистнул. Одно хорошо, стремительный поток вроде как утих. Вода если и прибывала, то уже не так быстро. Так что можно было надеяться, что разлив закончился и остается только дождаться, когда уровень воды начнет понижаться. Иван Петрович по опыту прежних лет знал, что всё это затянется не слишком надолго, поэтому особо волноваться было не о чем. Да, без отопления было холодно, печку старик погасил, а часть дров поднял повыше, чтобы не отсырели. Но в этом случае можно одеться потеплее и прижаться к тёплым бокам Джека и Линды, которые с прошлого вечера не отходили друг от друга.

Спасённая собака почти не ела, лишь попила немного воды. Её умные бездонные глаза были полны тоски и боли. И в то же время в них светилось что-то ещё, чего старик пока не распознал. Линда часто вздыхала и лежала, уткнувшись в тёплый бок Джека.

- Ничего, ничего, - спокойно говорил ей Иван Петрович, - не волнуйся, милая. Вернётся твой хозяин, вот увидишь. Всё будет хорошо!

А потом случилось вот что. Через неделю вода ушла полностью. Конечно, потребовалось еще достаточно много времени, чтобы земля полностью просохла. Но наводнение сделало и доброе дело. Оно принесло много ила, который удобрил землю, и в это лето розы Сонечки расцвели, как никогда прежде.

Председатель, вернувшись после эвакуации, пришёл проведать Ивана Петровича и с удивлением обнаружил у него свою собаку. Но когда он попытался её забрать, Линда ощетинилась, и только спокойный голос старика не дал ей броситься на своего бывшего владельца. Обозлённый Вадим Андреевич пригрозил Ивану Петровичу судом за кражу своей собственности, но угрозами дело и закончилось. Линда осталась жить вместе с Джеком и Иваном Петровичем, а когда Джек ушел на радугу, проводила его протяжным горестным плачем.

Иван Петрович и Линда до сих пор живут на даче. С недавних пор к ним присоединилась трехцветная кошка, которую старик ласково называет «моё трёхцветное счастье». Люся спит вместе с Линдой и стариком и не отходит от них ни на шаг. Откуда она взялась, никто в поселке не знает.

Розарий Сонечки стал ещё краше, и Иван Петрович с удовольствием продолжает дело своей жены. Соседи часто обращаются к нему за черенками, а он, осчастливив очередного просителя, всегда говорит:

- Не оскудеет рука дающего.

Председателя давно сменили. И, кстати, бывший председатель так и не завел себе другую собаку.

Автор: Наталья Кадомцева