Безумные приколы🎨 Это обычное занятие в...
Безумные приколы
🎨 Это обычное занятие в художественной школе, но кажется, кто-то нашел свое истинное призвание в этом!
«Мама потерялась»Самый большой детский страх — это...
«Мама потерялась»
Самый большой детский страх — это когда мама потерялась. Оставила тебя дома сидеть, сказала: «Я скоро вернусь, я в магазин», и вот уже вечер, а мамы всё нет. И фонари уже зажглись, и темнеет на улице, а мамы нет!
И не объяснишь же ребенку, что в магазине очередь была, а ты два раза туда вставала, потому что перестройка и всё такое. А потом ещё подружку встретила, и заболталась с ней, как это у женщин бывает. А дома зарёванное чадо икает и всхлипывает: «Я думал, что тебя укралиииииииии!»
Было такое? У меня да. Самый большой мой детский страх — это «маму украли». Поэтому, сама став мамой, я вот эти моменты исключила полностью. Я никогда не оставляла сына дома одного, уходя в магазин. Я ни разу не теряла его в больших магазинах, и вот этого страха потерять маму — у него попросту не было. Никогда.
Сейчас сыну 18. Взрослый, самостоятельный мужик с бородой. Ну, как с бородой… Если неделю бриться не будет — вылитый Бармалей.
Вчера вернулся домой ночью, и сразу спать пошёл. И муж тоже что-то себя плохо чувствовал, и рано спать лёг. И в час ночи меня осенило: а кто с собакой-то гулять будет? Мужики все спят. Не будить же? Оделась, взяла собаку, ушла с ней подальше от дома, и хожу такая, гуляю.
Ну, сколько я там с ней гуляла? Ну полчаса. Возвращаюсь к подъезду — а там Дюша мечется. Нарядный как скаут: в трусах, в тапочках и в пуховике на голое тело.
Что, говорю, совесть проснулась, да? — и улыбаюсь с сарказмом. А потом смотрю: на Дюше лица-то и нет. Лицо вот такое, будто сегодня Брежнев умер и группа Битлз развалилась.
Ты! — кричит, — Ты! Ты, блин… Ты где была?! Тебя сорок минут уже нет! Я тут бегал и орал — ты слышала?
Неа, — говорю. — У меня наушники, а в них грустное музлище девяностых. Про «Твоя девочка ушла». Хочешь послушать?
Открыл рот, чтоб что-то ещё мне сказать, и вдруг как обнимет. В шею носом ткнулся, и руками волосатыми своими за шею обнял и стоит молча.
Аж испугалась. Говорю: Ну, ты что? Ну, Дюш? Ну, куда я денусь-то? Я ж с собакой.
И он так глухо: Я думал, что тебя украли… Я звоню, у тебя телефон почему-то недоступен, вокруг дома десять раз пробежал — нет тебя. И не отзываешься ещё. Мам, я тебя очень прошу: лучше меня буди, если надо. Я с тобой к двадцати годам весь седой буду.
Тоже его обняла. Ну, как обняла… На цыпочки встала, и что-то там обняла, до чего дотянулась. В пуховик его лицом уткнулась, и стою. Собака прыгает, дождь идёт, он в луже стоит, в трусах и в тапочках… Маму потерял.
Мой оживший детский кошмар…
А ведь этот страх — он бессознательный. Даже если тебе 20, 30, 50 лет — ты всё равно боишься за маму. Что уйдёт из дома без телефона и потеряется. Что её украдут — а её непременно украдут, потому что она красивая! Поэтому и ругаемся на мам: Ты почему ушла куда-то, и меня не предупредила: где ты и когда вернёшься?
Берегите своих детей. Даже если это уже седые дети, и у них есть свои седые дети. Украли маму — это очень страшно. Я вчера видела.
© Лидия Раевская
