Коровий марш. Через дорогу, напротив моего дома в...
Коровий марш.
Через дорогу, напротив моего дома в Некрасовском лесопункте жил Кузнецов Александр Павлович с женой Манефьей и двумя дочерьми. Работал он шофёром на вывозке леса, играл на гармошке, был разговорчив – душа коллектива.
Для меня он был, как второй отец: рядом были наши огороды, сенокосы, вместе пасли по воскресениям личных коров, ходили по грибы. Зимой после уроков он брал меня в кабину лесовоза МАЗ-509 и мы отправлялись в рейс за хлыстами. К великой моей радости, он передавал мне руль лесовоза на порожняке.
А сколько интересных случаев он рассказал о войне, о жизни, сидя за рулем! Работал с ним в бригаде по строительству лежнёвки в лесу, где слушателями были ещё и лесорубы. Приходил он и в школу на урок, посвящённый дню Победы. Его рассказ я записал на ленточный магнитофон «Маяк». Многое осталось в моей памяти и хочется поделиться его воспоминаниями о войне.
Родился Кузнецов Александр Павлович в 1922 году в деревне Жары, которая находится в 27 километрах на восток от Вожеги. Осенью 1940 года был призван в Красную армию.
Воевал в артиллерии на Карельском фронте.
76 мм пушки были на конной тяге, а лошадей деревенский парень любил, жалел.
Много лошадок погибло, ранено в боях и на переходах. От ездового до командира орудия
дослужил сержант Кузнецов Александр.
Орден Красного Знамени, медали За Отвагу,
За Оборону Заполярья, За Победу над Германией украсили грудь артиллериста.
Прошел Белоруссию, Польшу, пол Германии.
В наступлении солдатам всегда веселее, чем в обороне. Ты видишь врага, стреляешь, охватывает азарт, ты входишь в раж, звереешь, не замечаешь усталости, боли, холода, голода и даже не думаешь о смерти. Твои друзья падают убитые, раненые, а ты бежишь вперёд и думаешь, что они все только ранены. Ты видишь кровь врага, ты берёшь трофеи, тебе почёт и награды!
А в обороне совсем кисло, не весело.Сидишь в окопе и немца не видишь, а он по тебе минами да снарядами, снайперскими пулями да очередями из пулемётов, авианалётами да танковыми атаками вырывает твоих друзей одного за другим. Они страдают от ран, умирают у тебя на глазах, кругом всё перепахано, разбито, кругом кровь, бинты и трупный запах неделями и месяцами. И надо зажать нервы в кулак, накопить обиду на врага, терпеть и ждать наступления, чтобы отомстить немцам за всё.
В Германии артиллерия на конной тяге уже была не нужна, танки, САУ делали свое дело.
Перевели нас в трофейную команду.
Тяжёлая эта работа, собирать трофеи на поле боя. Первыми идут санитары, они эвакуируют раненых бойцов Красной армии и раненых солдат вермахта.
Минёры ищут и обезвреживают мины, неразорвавшиеся снаряды, оставляя надписи «Мин нет». Похоронная команда на носилках выносит тела погибших солдат Красной армии, мёртвых немцев таскают за ноги к дороге.
Трофейная команда, отделение 10 бойцов, собирает оружие наше и немецкое по инструкции: отсоединить магазин, извлечь патрон из ствола, спустить курок, поставить на предохранитель, разрядить магазин. Патроны, артиллерийские и миномётные снаряды собрать по калибрам в ящики. Автоматы, винтовки, пулемёты складировать по типам. На трофейной площадке организуется караул для охраны. Всё это надо защищать от дождя, снега и огня, грузить, возить, разгружать. На поле боя остаётся много подбитой техники, срочно надо потушить открытое горение, тягачами вытащить пушки, танки к дороге. Среди брошенных автомашин найти исправные, найти горючее и использовать их для перевозок. Да ещё с пленными немцами морока: конвоировать, охранять, кормить.
Я научился стрелять из всех видов оружия, ездить на мотоцикле, автомашине. Разряжал любой несгоревший танк и пушку, пользовался радиостанцией, снимал мины и гранатные растяжки, делал перевязки раненым. Война быстро всему научит. Наша команда несла потери: подорвался на мине земляк Смирнов Володя, раненый немецкий офицер в спину расстрелял двух украинских хлопцев, при тушении горящего танка при взрыве боеприпасов погибли сразу четверо солдат.
Город Грайсвальд в Германии наши казаки взяли без боя, немцы сдались добровольно. 8 мая 1945 года. Наша команда разбирает богатые трофеи: всё оружие исправное, в смазке, боеприпасы в упаковках. Ночью началась беспорядочная стрельба у комендатуры. Мы с перепугу, что немцы прорвались, начинаем набивать патроны в магазины и ленты, обложились, как дровами, фауст-патронами и пулемётами. Занимаем круговую оборону в окнах дома, ждём. Слышим крики: Ура! Победа! Ура, пришла долгожданная Победа! Слёзы, радость, улыбки! Стреляем вверх, салют Победе! Командир орёт: «Прекратить стрельбу! Город сдался мирно, ни одной стреляной гильзы, а вы тут насыпали, не пройти!».
Война кончилась, а трофейной команде работы не в проворот.
Нашего полку прибыло: целые отделения и взводы пехотинцев становятся временно трофейными командами.
По репарации СССР имеет право забрать станки и оборудование военных заводов Германии для восстановления разрушенных заводов на своей территории.
Началась новая, тяжёлая, но интересная работа. Грузить станки на ж.д.платформы, это как тянуть бегемота из болота.
Выручает, как всегда, русская смекалка. В кирпичной стене завода толовыми шашками делается проём для прохода ж.д.вагона. Посредине цеха раскладываем шпалы, прокладываем два рельса, костылим их, в цех заталкиваем ж.д.платформы. Станки по наклонным рельсам тянет на платформу длинным тросом через блок лебёдка танкового тягача. Через 5-6 часов цех пуст, костыли сняты, шпалы, рельсы поехали уже в другое помещение. Лёгкие станки затаскивали на железный лист, перед которым насыпали смазанные машинным маслом стрелянные гильзы. Ломами и верёвками вчетвером перетаскивали станки к месту погрузки. У немецких рабочих от удивления округляются глаза и отвисают челюсти. Раньше, граждане германцы, надо было думать: какого фюрера избирать и куда с ним идти!
22 мая 1945 года комендант города Грайсвальд объявил приказ: «Трофейная команда в составе с казачьей сотней конвоирует пешим ходом немецких коров на территорию СССР по маршруту: Грайсвальд, Нойбранденбург, Нойшпрайц, Шведт, Пыжице, Венцборк, Бродница, Белосток, Минск». Всего 1200 км за 40 дней, ночи светлые, тепло, травы вдоволь. Мы удивились: как конвоировать коров? Они же не военнопленные, разбегутся, а стрелять нельзя.
Замполит Брюханов Н. напутствовал настрогательной речью.
Дорогие мои бойцы! Наступил мир! Вас ждут на Родине жёны и дети. На оккупированной территории СССР не осталось ни одной коровы, всё забрала война. Голодные ребятишки четыре года не видели молока. Они ждут, когда вы пригоните по репарации трофейных коров. Надо возрождать колхозы, разводить скот. По железным дорогам поедут быки и лошади, им надо сено да вода. Корова – животное деликатное, её надо два раза доить в сутки, иначе закаменеет вымя, воспалиться, получится мастит. Корове из вагона одна дорога – на мясо. Вы погоните коровушек по малым дорогам и полям, мимо больших городов и деревень, будете их доить, а молоком кормить местное население. Берегите коров!
Прикомандировали к нам больше сотни донских казаков, кавалерийских ветеринаров (коновалов), санитаров, радистов, поваров, 60 русских и белорусских женщин и девушек, угнанных на работу в Германию, в качестве доярок. Автобат выделил три десятка автомашин и четыре мотоцикла. Нас, 30 трофейщиков, определили извозчиками на телеги, запряжённые немецкими лошадьми тяжеловозами для езды по бездорожью. Казаки тут же дали нам кличку: «Пферды», что означает лошадь. Орда получилась знатная: впереди, справа и слева линейным дозором донские казаки с плётками, шашками на боку, автоматами ППС «Судай» на спине. Посредине огромное стадо коров, за которыми по дороге с остановками, черепашьим методом еле движется колонна автомашин, груженных бидонами, ведрами, палатками, брезентами, дровами и дояркам. К некоторым грузовикам прицеплены полевые немецкие кухни для перевозки в нержавеющих баках молока. Замыкает это воинство обоз «Пфердов». Радиосвязь по всей колонне с выходом на комендатуры гарнизонов городов. Чингизхан с Мамаем позавидовали бы нашей орде.
Вначале коров было мало. Они, как ручейки, стекались в общее стадо из разных деревень под чутким прицелом коллег - трофейщиков из других комендатур.
Коровы, как и люди, в стаде бодались, выделяя сильнейшего, дезертировали до родного хлева, жалобно мычали, прощаясь с родной Германией, роняя горькие слёзы из глаз. Донской казак Петро Середа, постегивая плёткой очередную беглянку, весело гоготал: «Ты, тупая тёлка, чего орёшь? Ведь гоним вас не в концлагерь Освенцим на пепел, даже не на мясо, а на вольные травы в Белоруссию».
Коровы, нужно сказать, были упитанные, крупные, вымя с два ведра, добрыми, в отличие от немцев, и послушными. Стоит бойцу перемазаться в коровьем навозе и моче, корова принимала его за нового фюрера: бери её за рога на верёвку, тереби её за соски вымени, стоит не шелохнется. Вот до чего довела немецкая муштра! Но тупые были сперва, до ужаса, слов русских не понимали! Кроешь её матом, а она нагло жвачку двечит, и может рогом покалечить. Пришлось в русский матерный лексикон вплетать немецкие словечки: рехтс, линкс, штейт ауф, лосс, лосс, шнеллер, либе, либе, зер гут. Уважали коровушки лишь казацкую плетку, да шашку плашмя по мягкому месту, вздрагивали от одиночного выстрела вверх и взрыва мины. А вот автоматные очереди воспринимали как музыкально-развлекательное шоу новых хозяев стада.
Однажды мы не обнаружили пятнистую стельную корову, за которой начальник ветслужбы приказал следить. В поиск беглянки на конях отправили рядового Середу и меня. Середа, склонившись на шею коня, нашёл следы копыт и погоня началась. Следы вели в сосновый лес, трупный запах заставил взять автоматы на изготовку. Возле кучи веток наша корова нежно облизывала новорожденного телёнка. Под ветками стоял немецкий мотоцикл с боковым прицепом, в котором был пулемёт МГ-42 с заправленной патронной лентой, два карабина Маузер, шесть фауст-патронов, куча заплесневевшей гражданской одежды, два военных мундира, каски и сапоги. В стороне лежал лицом вниз труп офицера. « Нехило поработали немецкие дезертиры, кокнули командира, переоделись и слиняли!» - сделал вывод Середа.
Бензина в мотоцикле не было, пришлось его верёвкой привязать к луке моего седла, все барахло погрузили в прицеп, телёнка закутали в китель, прижали карабинами и, для хохмы, одели каску. Я повёл коня в поводу, Середа на мотоцикле, на привязи корова и второй конь. Встретили нас девчонки – доярки: «Кого привезли?». «Гитлера поймали!» - хитро улыбаясь, пошутил Середа. Как степной пожар пронёсся слух о важной персоне. Доярки бросали ведра и бежали колотить Гитлера. Увидев телёнка в немецком мундире, уткнувшегося мордочкой в пулемёт и мирно жевавшего ремешок каски, девчата разразились громким смехом. «Какой это Гитлер? Да это же милый Гитя! Дитё коровье, несмышленое!» - гладили руками первого бычка в стаде.
Во время дойки я играл, верней учился играть, на аккордеоне.
Так коровы вкруговую стояли возле моей телеги и даже двечить переставали, а доярки успевали их доить. В телеге у меня, как у трофейщика, было четыре аккордеона, полкотомки немецких губных гармошек вперемешку с наручными часами. Я экспериментировал, выбирая из четырёх лучший аккордеон, облизал до мозолей все губные гармошки. Это оценил начинающий музыкант- капитан Носов А., приказав: «Сержант Кузнецов! Хватит мозолить пальцы и после немцев облизывать губами гармошки, шагом марш доить коров, ведь ты деревенский, боевое задание тебе 20 коров! Всё музыкальное барахло казакам раздай, они заслужили! Иначе тебя под трибунал отдам за мародёрство!».
Носов забирался на телегу и начинал из аккордеона извлекать инопланетные звуки, коровы продолжали слушать новаторские произведения. Мне пришлось вместо пилотки надевать на голову платок, пропахший кислым молоком, брать верёвку, патронный ящик вместо табуретки, подойник и высматривать в стаде корову. Выбирали только тех коров, у которых вымя распирало и при каждом шаге на дорогу брызгала струйка молока. Говоришь корове: «Либе, либе, зер гут!». Пока она изучает мою харю в вонючем платке, верёвочку на рога накинул и повёл её к дереву, к телеге, привязал и начинаешь доить. Ведро надоил, вылил в бак полевой кухни, потом ловишь следующего клиента.
А хари мы за этот поход наели знатные: молока хоть запейся, хоть залейся, временами бывало много свежего мяса, молоко меняли у поляков на хлеб, картошку, табак, горилку.
Когда доишь двадцатую корову, руки отваливаются, уже вспоминаешь, как целый день сидишь в окопе, полчаса постреляешь по наступающему немцу и снова сидишь, отдыхаешь. Или атака: полчаса беготни, ползания на брюхе, заберёшься к немцам в окоп, постреляешь направо, налево и перекур. А тут бесконечная работа, спина и руки отваливаются.
Надоили полные баки полевой кухни, по радио сообщили в ближайший гарнизон, и грузовик повез молоко в распоряжение коменданта. А там суматоха: ищут, гремят бидоны, ванночки, вёдра, тазы. И пьют молоко солдаты, раненые, дети и граждане, которым повезло выжить и подставить под разлив котелок.
А молока было море, умывались молоком, коней поили, местному населению раздавали вёдрами. Вначале похода было 200 коров, пол Германии не прошли, уже 900 голов, перед Польшей уже 1200. Да и сосчитать их не могли точно, хотя пытались на мостах через реки считать. Каждая корова по ведру в сутки, это порядка 10 тонн. Доить каждую корову положено дважды в день, но этого не получалось, хотя доить приходилось и казакам, и коновалам, и шоферам и всем, у кого руки растут не из пятой точки.
Распорядок дня нам продиктовали коровы: утром встают и ждут, пока подоят. Всех подоить невозможно, только тех, у кого течёт. На местах ночёвки остаются молочные лужи и навозные берега, которые привлекают бездомных собак, кошек и ворон. Кушать хотят все. Казаки ловят, привязывают коров, вся орда, засучив рукава, шаловливыми пальчиками занимается утренней молочной зарядкой. Даже замполит Брюханов с командиром Сердюковым тренируются с парой коров. Повара на завтрак кормят нас кашей на молоке с мясом, запиваем парным молоком.
Далее коровы щиплют травку, а её не хватает, коровы разбредаются, казаки знакомят их с плёткой и особенностями русского языка. Повара на машине уезжают на 15 км. вперёд готовить обед.
Мы, Пферды - обозники, тащимся позади орды, разгоняем собак, и наблюдаем, как Мамай повоевал. Полоса шириной в километр вытоптана, завалена навозом, полита мочой и молоком.Пшеница, свекла, капуста, картофель на пути нашей орды сьедена, вытоптана. Злые на нас, крестьяне запахивают наш навоз и снова что-то сажают. Далее коровам нужен отдых, одни лежат, другие стоят и двечат - отрыгивают сощипанную траву из желудка, пережёвывают её зубами и снова глотают. Коров снова ловят и снова доят тех, у кого тугое вымя. Бедные доярки, целый день их руки не знают покоя.
Корове надо много воды пить. Зайдёт всё стадо в маленькую реку, вода из берегов выходит. Коровы напьются и стоят, балдеют, вымя моют, укусы насекомых и царапины лечат. Казаки на конях торпедами врезаются в воду, коров выгоняют, орут: «Дранг нах Остен! Черти рогатые!». Стадо- это не машина, не газанёшь, не прибавишь скорости. После обеда дойка, вечером снова дойка. Доят все. На ночь казаки выставляют круговой караул.
Ночью нахальные поляки часто пытались увести корову, другую. Спасали собаки, подняв лай.
Переход стада по мостам через крупные реки Одра, Варта, Висла, Неман напоминал Бородинское сражение: «Смешались в кучу коровы, кони, люди. И залпы матерных словечек слились в протяжный вой!». Наряд вне очереди отрабатывался бойцами по уборке навоза с настила моста.
Железа по дорогам и полям война раскидала немеряно. Наши бурёнки то колючюю проволоку намотают на вымя, то железиной проткнут вымя или живот, то гильзу заклинят себе в копыто.
Самое страшное – это немецкие мины. Противопехотная мина расщепляет копыто коровы и лошади в мочало. Животное не жилец, приходится пристреливать. Осколочные мины, мины –лягушки наносят страшные раны корове и только выстрел прекращает её мучения. Погибших коров свежуем, разделываем на отруба, грузим в кузов «Захарки» ЗИС-5 и отправляем в рейс с молоком в ближайшую комендатуру по акту потерь. Сбой остаётся на пропитание местному населению, но и себя не обижаем, по поговорке: «У хлеба не без крох». Всё это делают, как вы догадались, «Пферды».
Ра
ВНИМАНИЕ Максимальный репост❗❗❗Пропал мужчина...
ВНИМАНИЕ Максимальный репост❗❗❗
Пропал мужчина ❗❗❗
Ганичев Роман Сергеевич, 39 лет.
08.05.2024г. в 07:00 ушёл из придорожной гостиницы "Уют",расположеной в Верховажском округе на трассе М-8 на 651км в сторону Вологды и до настоящего времени его местоположение неизвестно.
Приметы:рост 190 см,худощавое телосложение, волосы и борода короткие тёмные, глаза зелёные, лицо овальное.
Особые приметы: родинка справа у носа,на запястье левой руки татуировка - иероглифы чёрного цвета, на голове есть шрамы,
ПРИХРАМЫВАЕТ❗❗❗
Был одет: тёмная олимпийка,пестрые зеленые штаны,чёрная кепка,чёрные кроссовки.
Может быть дезориентирован и находится в любом населённом пункте❗
Просим всех,кто знает местоположение Ганичева Р. С. сообщить удобным для вас способом:
по тел.112,102,02.
ПСО "Юк-спас"
89211238880
Или мне в личные сообщения!
Редкий образец советского монументализма в...
Редкий образец советского монументализма в Красноярске
Изумительное деревянное панно. Располагается внутри административного здания советского металлургического завода. В рабочие дни, можно зайти и полюбоваться.
Скоро уже 2025, а он всё также там стоитУлетные Приколы
Скоро уже 2025, а он всё также там стоит
Улетные Приколы
Свежие комментарии
