Когда меня мотивируют историей про лягушку в молоке, сбившую лапками масло, я всегда обращаю внимание на то, что она оказалась в молоке, а не в гудроне.

Я лежала на сохранении много лет назад, к моей соседке по палате постоянно ездил муж...

Мы были такими молодыми, что нас трудно было назвать женщинами. Но называли – в больнице всех так называли. Мы все ждали рождения ребёнка в палате на 12 человек.

Называлось это «лежать на сохранении». И была такая некрасивая Света с большим животом. Ну, у всех был живот, все были не очень красивые – там ни душа, ни зеркала не было. Но Света была нехороша собой и очень полная, отёкшая.

Палата была на первом этаже. Мужья приходили к жёнам и разговаривали через подоконник. Телефонов не было, и женщины гадали и тревожились: «Придёт ли их муж?». Не ко всем приходили. Это понятно, работали все, ехать далеко, на окраину...

И некоторые женщины плакали ночью. В больнице очень грустно. А когда муж всё-таки приходил, они выражали любовь и заботу. И спрашивали: «Ты покушал?», «Ты нашёл чистую рубашку?».

А к этой Свете ходил рыжий маленький паренёк в кепке. Немножко кривоногий и тоже не очень красивый. И каждый день, каждый день! – приносил маленькую кастрюльку. Он её привозил, замотав в одеялко старенькое. И в кастрюльке была варёная картошка, ещё тёплая. Или суп с макаронами. Тёплый. Он приезжал после работы на заводе, когда часы приёма посетителей кончались. Но мы же на первом этаже были. Он молча передавал кастрюльку Свете, а она ела.

Она и меня угощала, мой муж в армии был. Потом этот молчаливый рыжий парень ехал с кастрюлькой и одеялом обратно. Часа два надо было ехать. И они почти не говорили. А потом меня выписали.

И эту Свету я лет через 15 снова встретила на улице. Она снова была в положении. И у неё уже было трое детей. И она красивая стала! Полная, но очень красивая. И машина красивая. Дети тоже красивые, она так сказала. И жизнь хорошая, красивая! А за рулём сидел этот рыжий парень, муж. Он остался некрасивым, как та алюминиевая помятая кастрюлька. Но в мужчине главное – не красота. Главное, что внутри. Как в кастрюльке, в которой картошка оставалась тёплой...

И это тепло не исчезает, даже если ехать два часа. Даже если всю жизнь ехать – вместе.

Анна Кирьянова