Не тревожить!
Елена Белова

Сергей Бурунов задумался о пересадке волос.

На шоу Басты зрительница спросила Бурунова, не хочет ли он сделать эту процедуру. Актёр признался, что уже пробовал пересадку, но процесс показался ему слишком сложным и требующим регулярного обновления.

Однако после демонстрации успешного примера пересадки волос Бурунов выразил заинтересованность и попросил контакты клиники.

Одноглазый жрет сам себя

art by @bejlingson

Паразит
— Егор, ты зачем у отца бензопилу взял?! — Ира возвышалась над сгорбившимся над досками мужем, грозно уперев руки в бока.

— Так ведь я же на общую крышу обрешетку делаю, — прокряхтел Егор, разгибая спину.

— Это отцовская пила! Она знаешь сколько стоит?

— Он ею за пять лет ни разу не пользовался. Я цепь заменил, заправил, масло купил, а еще доски, изоляцию…

— И что? Это дает тебе право брать пилу?! — не унималась жена.

— Так ведь крыша же…

— Своим инструментом нужно работать!

— У меня своего нет, денег не хватило после покупки материалов, — оправдывался муж, вытирая пот с грязного лба.

— У тебя ничего своего нет, — Ира, словно мокрую тряпку, бросила фразу в лицо супругу и направилась к теплицам. — И опилки не забудь за собой убрать, а то всю дорожку маме мусором забросал, — крикнула она через плечо.

Егор посмотрел на разноцветную плитку, которую покупал в прошлом году на заводе, а потом сам же укладывал, взял в руки метлу и принялся сметать опилки в одну кучу.

***

— Вот, кушайте, все свое, со своего огорода, со своей земли! — как обычно, кичилась теща, подавая Егору тарелку с нарезанными овощами.

— Мама говорит, что ей еще одну теплицу нужно поставить под перцы, — Ира посмотрела на мужа, посыпающего солью помидоры.

— И навоза привезти. Конского, — добавила теща, усаживаясь за стол. — И семена, — закончила она отдавать распоряжения и принялась чавкать огуречным салатом.

— Поликарбонат, который я в прошлом году покупал для теплиц, закончился, а для навоза машина нужна, — осторожно намекнул Егор.

— Так докупите! Как свежие овощи есть — так только в путь, а как что-то для этого сделать —так сразу проблемы? — усмехнулась теща. — А для навоза опять, небось, нашу машину собираешься брать? — самодовольно крякнула женщина.

— Так ведь вы же все равно на ней не ездите с тех пор, как Николая Семеновича за двойную сплошную прав лишили.

— А ты и рад! У тебя же у одного права есть, только машины своей нет! Зато на нашей катаешься. У-доб-нень-ко! — хмыкала женщина, не отрывая глаз от тарелки.

— Куда же я катаюсь? С вами по больницам и рынкам? Вы же мне ключи не даете.

— А вчера ты машину не брал? — вступил в разговор тесть, возвращаясь из ванной комнаты.

— Так ведь я же ездил за материалом на вашу крышу, — развел руками Егор. — А потом еще весь вечер менял сцепление.

— Вот именно, на нашу крышу, своей-то нет, — теща пробубнила это себе под нос, но так, чтобы слышали все.

Закончив с едой, Егор вышел во двор накормить хозяйского пса, покурить и сыграть партию в шахматы с тестем, у которого всегда после пятидесяти грамм за обедом просыпалась тяга к спорту.

— Бутуз, а ну, к ноге! — рявкнул тесть псу, который никак не отходил от Егора, лизал ему руки, вилял хвостом и звал играть.

— Что за собака такая глупая! — кряхтел глава дома, делая ход слоном. — Никогда не слушается.

— Он не глупый. Просто на речку меня зовет, жуков гонять да купаться в вечерней воде. Погода весь день жаркая стояла, ему сейчас ничего больше не интересно, — Егор погладил пса по голове и вдохнул сладкий летний воздух. Пес как будто повторил за ним: сделал вдох и довольно прищурился.

— Нечего с ним нянчиться, — продолжал бурчать тесть. — Собака должна быть послушной, а не приставучей. Запомни это. Когда свою заведешь, тебе пригодится.

Вечером Егор натаскал дров, так как новый газовый котел еще не установили и семья пользовалась старым, на твердом топливе. Затем набрал воды из скважины и заварил на всю семью иван-чай, который сам собирал и сушил. А после настроил новенький роутер, чтобы все смогли собраться в зале и посмотреть любимый сериал. Теща и тесть заняли огромный угловой диван, а Егор с супругой разместились в небольшом велюровом кресле.

— Егор, мне тесно тут, — шептала Ира на ухо мужу.

— Мне тоже, — обрадовался Егор. — Слушай, у нас есть деньги на первоначальный взнос по ипотеке, давай уже съедем.

— Я тебе про кресло говорю, а не про квартиру твою дурацкую, — ерзая, ответила Ира.

— Да почему дурацкую? Я хочу жить отдельно от твоих родителей, — продолжал шептать Егор жене на ухо.

— Я не собираюсь прозябать в бетонной коробке. Да и родителей не брошу. Нам эти деньги нужны, чтобы отопление здесь заменить, забор поставить и фундамент под баню залить, — чуть громче шепота ответила Ира.

— Но это не мое отопление и не мой забор! И баня эта будет не моя, хоть я и буду ее строить! — не выдержал Егор, тоже повысив голос.

Никто уже не смотрел сериал — все косились в сторону внезапно оперившегося бунтаря.

— Не хочет он. Сам же потом в этой бане будет мыться, — прошептала теща мужу, отпивая из кружки ароматный чай.

— Я маму не брошу, — отрезала Ира.

— Но я так больше не могу. Мне надоело жить с твоими родителями, — уже в полный голос заявил Егор и встал с кресла.

— Просто у тебя своих нет, вот ты и бесишься! — съязвила жена.

После этих слов Егор больше не нашел, что ответить. Он молча вышел из комнаты, затем из дома, и через минуту послышался стук хлопнувшей калитки.

— Егор! — крикнула было Ира и вскочила с места.

— Пускай идет! — остановила ее мать. — Тоже мне, недовольный! На все готовое пришел, своего ничего не имея, и еще что-то не нравится! Видали мы таких нахлебников! Я вообще не знаю, зачем ты с ним связалась.

Ира послушалась и осталась на месте.

— Не переживай, вернется, идти-то ему некуда, — уверенно заявила теща и сделала телевизор погромче.

Егор не вернулся этим вечером. И на следующий день его нога не переступила порог чужого ему дома. Он даже за вещами не пришел, только через два дня прислал жене по почте заявление на развод.

***

— Коля, а чего это у меня с потолка капает? — спросила как-то вечером теща у мужа, выглянув в окно со второго этажа.

— Так ведь дождь начинается, а Егорка не доделал крышу. Там один участок незастеленный остался, — крикнул ей в ответ хозяин дома, сидевший под хлипким навесом и играющий сам с собой в шахматы.

— Так залезь и сам доделай, у тебя же весь инструмент есть, не то что у этого халтурщика Егора, — рявкнула жена.

— Я что, похож на кровельщика? Отстань. И так партия не клеится, — отмахнулся от нее муж и сделал ход.

— Ну и дубак у нас тут, — потирая руки и вздрагивая, сказала Ира, придя домой с работы.

— Так надо просто котел разжечь, — ответила ей мать, с ног до головы укутанная в шерстяные платки.

— Дрова и брикеты закончились еще вчера, их Егор обычно заказывал или на машине привозил, — ответила Ира, стуча по градуснику. — Ты, кстати, не знаешь, где Бутуз? Я что-то с утра его не видела.

— Отец говорит, сбежал. Два дня скулил что-то, а сегодня сорвался и до сих пор нет. Не удивлюсь, если к муженьку твоему помчался, предатель, — ворчала мать, накидывая на плечи очередную шаль.

— И я не удивлюсь. Это же он Бутуза кормил и играл с ним.

— Да и плевать, — махнула рукой мать. — Разве это нам хуже? У нас все есть.

— А что у нас есть? — спросила вдруг дочь.

— Ну как же? — удивилась мать и начала перечислять: — У нас есть крыша над головой…

Она не успела договорить, как на голову ей снова капнуло, затем еще и еще.

— Дружная семья… — продолжила она, и в этот момент в дом вбежал глава семейства — весь мокрый от настигшего дождя.

— Дай пройти, — грубо оттолкнул он жену и направился прямиком к холодильнику, откуда выудил бутылку водки.

— Семейный очаг… — уже совсем тихо произнесла женщина, глядя на нулевые показатели манометра котла и чайник с засохшими листьями чая внутри, — и верные друзья… А у него ничего своего. Он пришел на все готовое. Паразит…

Мать посмотрела в окно на пустую собачью будку и почувствовала, как ее собственный голос дрожит, а в глазах появляются слезы.

— Ты куда? — спросила она встревоженно, услышав, как Ира направилась к выходу.

— Я только сейчас поняла, что когда он ушел, то все это забрал с собой.

— Да нет у него ничего! — крикнула вдогонку мать.

— Ошибаешься, мам. Это у нас почти ничего не осталось.

Александр Райн

СОВЕТСКОЕ ПРОШЛОЕ... 🤔

«Чайка», 1957