В августе 1989-го к бабушке в огород повадились лазить воришки - таскали по ночам огурцы из парника, помидоры из теплицы, топтали грядки. Неприятно. И жалко. Особенно бабушку. Бабушка бледнела, надевала старое зимнее пальто (на моей сибирской родине в августе ночью зимняя одежда - самая подходящая) и караулила воров. Но они были хитрее, они пробирались в огород под утро, когда уставшая бабушка сдавалась и уходила домой.
Папа сказал, не дело бродить в зимнем пальто по мокрому от росы огороду в 20-м веке. Папа был инженер, поэтому быстро всё придумал. До вечера в сарае он смастерил три ловушки, а потом разложил их на тропинках вдоль грядок и вдоль забора.
Ловушками были небольшие листы мягкого железа, которые папа забросал землёй и песком. Стоило наступить на ловушку, как сигнал по длинным проводам, незаметно проложенным сквозь морковную ботву и зелёные перья лука, запускал велосипедный звоночек в доме над дедушкиной кроватью. Дед был глуховат, но от этого звонка даже он подпрыгивал. Рядом с его кроватью папа привинтил тумблер, который одновременно включал прожектор на крыше дома и врубал пожарную сирену. Прожектор был вынесен со спортивного стадиона - 2000 ватт, не меньше. Он светил так, будто космические пришельцы и ЦСКА устроили межгалактический матч.
Папа придерживался принципов гуманизма (к великому дедушкиному сожалению), убивать никого не планировал, хотел только хорошенько напугать.
Когда в два ночи над тихой деревней оглушительно завыла сирена, а окрестности залило ярким белым пламенем, проснулась абсолютно вся округа, включая соседние сëла. Мы с бабушкой и родителями прильнули к окнам, с интересом глядя на мечущихся между грядками людей. Это были взрослые парни и даже две девицы лет двадцати. Они, наверное, решили, что сейчас их порешат из лазерного оружия. Помню, как они приседали в панике, прикрывая головы руками, один лёг возле гороха и пополз по-пластунски. Дед в пижаме высунулся из окна и вопил дурным голосом про четырёх всадников апокалипсиса. Это был акт упоительного возмездия.
Больше к бабушке в огород никто не лазил. Никогда. Мы с сёстрами с сожалением разглядывали ловушки, зря пылившиеся в сарае.
Иногда я думаю, как сложилась судьба тех любителей чужих огурцов. Победили они заикание? Или до сих пор ссутся, если резко включить в комнате свет.
Наверняка кто-то из их компании помер от разрыва сердца возле компостной кучи. Дед просто ничего нам не сказал тогда - такой человек - вывез труп на тележке на свалку и забросал сухими ветками малины. А иначе чего он потом целую неделю улыбался?
© Наталья Волошина
