Торопецкие забавы."Жители Торопца, - писал в XVIII в....
Торопецкие забавы.
"Жители Торопца, - писал в XVIII в. священник Иродионов, - любят праздность и всякие веселости: посему здесь много выдумано способов, которые их прихоти удовлетворяют". Развлечения и забавы издревле в Торопце были следующие: субботки, посиделки, ночные прогулки по улицам города, камедь или театр, дивинье, танцы, общественные гулянья вокруг церквей, гульбища в рощах, т. е. за городом, кулачные бои и т.п. Все эти игрища и потехи с течением времени, разумеется, должны были потерпеть значительные изменения, старые песни обезобразились новейшими вставками, другие совсем вышли из употребления, но, вообще говоря, торопецкие забавы, торопецкие песни, наконец, обычаи Торопца, сравнительно с внутренним бытом других городов, лучше сохранили в себе особенности, интересные для исследования старины.
Субботками называются сборища девушек по вечерам с первого дня Рождества Христова до Крещения. Вокруг стен избы, нанятой артелью девушек под субботку, намащиваются скамейки ряда в три, один ряд над другим; среди комнаты вывешивается о четырех или шести свечах фонарь, оклеенный шпалерами; прежде фонарю отводился красный угол, для него выносили из избы образа. Как встарь, так и нынче - честь субботицам, если фонарь их щеголевато убран лентами и цветами. Девушки разряжены в наилучших нарядах, сидят на скамейках, причем так, что богатые помещаются внизу, победнее наверху. Развлечение субботиц состоит в песнях и в балагурстве с парнями, которые толпами обходят в течение каждого вечера все избы в городе, над которыми только светятся (на высоких жердях) фонари; это знак, что в этой избе субботка.
За вход платят: для сбора добровольных вкладов сидит каждую субботку девочка с тарелкой или коробочкой в руках. Песни преимущественно состоят в обыгрывании, т. е. в воспевании вошедших молодцов; есть основания думать, по рассказам торопчан, что в старину на субботках пелись, между прочим, песни особые, субботочные; таковые песни были преисполнены обращеньями и упоминаньями о божках языческих.
С прекращением субботок начинаются посиделки; они продолжаются ежедневно от Крещения до великого поста и потом в великом посту по воскресеньям. Посиделки бывают обыкновенно в тех же избах, где были и субботки; но подмостки заменены обыкновенными лавками, фонаря нет, изба освещается одной или двумя свечками, девушки собираются в платьях обыкновенных, притом в будни - с работой, в праздничные дни - без нее.
Ныне в городе до 20 посиделок; на каждой из них бывает обыкновенно от 15 до 25 девушек; легко себе представить, как много бывало посиделок в старину, когда население города было вдвое и втрое больше. Работа и песни на посиделках перемежаются хороводами, а в последнее время, кроме хороводов, игрою в фанты да загадыванием загадок. Достойно внимания, что пляски вообще весьма мало в ходу у торопчан и торопчанок (разумею низший слой городских жителей, т. е. ремесленников, мещан и купцов мелкой стати), и только в последние годы на посиделках под звуки балалайки две-три пары решаются отхватить "чижика", "русскую" или "французскую", переложенную на торопецко-мещанские нравы. Посиделочницы в течение вечера имеют еще немалое для себя удовольствие: со своими миляхами, так называются поклонники каждой из девушек-посиделочниц, отправляются по городу и с звонкими песнями обходят камедчиков. В старинные годы камедчиков, т. е. людей, которые "спущали камедь тенями да куклами", было несколько. Торопчане, люди торговые, бывавшие в Неметчине, Польше, Литве, бывавшие ежегодно в столицах и важнейших торговых городах России, втянулись во вкус к театральным зрелищам. Таким образом, страсть к театру отличает торопецких мещан и купцов с давнего времени; несколько десятков лет тому назад в городе "спущали камедь", т. е. мещане вперемежку с солдатами устраивали театральные зрелища. Что за камедь была, как неживая, так и живая, в чем состояли куплетцы, остроты и разговор "лицедеев" - это другой вопрос; важно только то, что потребность в театре, любовь к театральным зрелищам отличали торопчан с давнего времени, и эта особенность в характере его жителей не стерлась и доныне, несмотря на общее обеднение горожан и полный упадок города, как в торговом, так и в промышленном отношениях. Камедчиков ныне в Торопце два; один "спущает камедь" куклами, другой - тенями. То и другое крайне незатейливо. Куклы выпускаются из-за простыни (она разделяет избу на две половины: сцену и место для зрителей), двигаются куклы по столику с прорезами для проволоки; бумажная же камедь состоит в том, что на простыне показывает камедчик тени вырезанных из сахарной бумаги фигур, члены которых двигаются на ниточках. Дерганье кукол и бумажные фигуры сопровождаются игрою музыкантов, спрятанных за простыней; пилит скрипач, трещит бубен, бренчит балалайка да слышатся песня, шутки, балагурство камедчика. Содержание шуток и разговоров, которые ведет за всех своих кукол один и тот же камедчик, весьма напоминает известных раечников; песни же обыкновенно состоят из пародий на общеупотребительные романсы, нередко же походят по форме на духовные песни, вообще же довольно сальны и для печати неудобны. Впрочем, во всей этой шумихе слов, шуток, запевок и припевок встречаются иногда злые и острые выходки против местных личностей: купцов, чиновников, мещан, духовных и т.п. или осмеивается тот или другой из местных пороков. Подобные выходки камедчика встречаются зрителями с большим удовольствием. За вход - копейка; у входа сидит жена или хозяйка камедчика с пряниками и другими лакомствами.
В воскресенье, меж 1-й и 2-й неделями поста, после обеда, торопчанки собираются на рынке, гуляют без песен; потом идут на посиделки, на них немного попоют и рано расходятся со своими миляхами. С ними до бела света девушки стоят, обнявшись, "на воротах", т. е. у ворот своих домов. Ночные беседы торопчанок зимой "на воротах", летом "на лесах", то есть под городом, в рощах, называются "дивить". Обычай дивить коренной, ведется в Торопце исстари. Матери и отцы редко бранят за это дочерей: требуется одно, чтобы девушки ужинали с семьей, да днем работали бы, что следует. А где и с кем дивят дочки, родители о том не беспокоятся: в свое время и сами дивили. Любопытно, что, даже нанимаясь в услуженье, девушка-торопчанка выговаривает себе ночи: "дни ваши, ночи мои", т. е. нанимающие не должны препятствовать ночному дивенью служанки с возлюбленным. Дивят торопчанки по два, по три года, нередко все девство свое до самого замужества с одним и тем же; нас уверяли, что в старину подобное дивенье исполнено было целомудрия. Ныне не то: "Народ больно слабок стал", - говорят торопецкие старики и старухи. Как бы то ни было, но ныне, как и встарь, девушка-торопчанка, не заведшая себе миляху, подвергается в кружку подруг жестоким насмешкам и осуждению.
С весенним теплом, на Святой неделе, в старину посиделки вытеснялись танцами. До этого еще годов двадцать, тридцать тому назад в некоторых дворах более зажиточные хозяйки-девицы строили поближе к воротам балаганы из тесу. Входы балаганов обращены были к улице; стены обтягивались шпалерами; помостье для сиденья устраивалось в два, в три ряда амфитеатром, пол устилался ельником. Подруги хозяйки вносили, каждая что может, на устройство подобного балагана; затем с первого же дня Пасхи, по вечерам, часов с пяти ежедневно, а после Святой по воскресеньям сходились на танцы девушки, каждая в своей артели, усаживались в нарядных платьях и головных уборах на скамейках и распевали песни, подобно тому, как распеваются они на субботках. С течением времени танцы (нужно заметить, что на них, кроме песен, ничего не бывало, т. е. о танцах не было и помину) в Торопце вывелись, без сомнения потому, что устройство балаганов сопряжено было с хлопотами и издержками, народ же значительно обеднял. Исчезли танцы, но во всей силе остались общественные гулянья. Зимой они производятся в храмовые праздники вокруг праздничных церквей. Храмовых праздников насчитывается в Торопце до 60-ти в году.
Самое интересное на общественных гуляньях - это то, что торопчанки являются во всем блеске своих затейливых, весьма своеобразных нарядов. Наряд торопчанки разделяется на доброе, поддоброе, третье и т. д. Разумеется, вся разница в ценности платья и головного убора, а не в общем его характере. Вот эти наряды: сарафан (зимой на вате) иногда из парчи, а то штофный или атласный сарафаны не глухие, но распашные, на золотых или серебряных пуговицах; сарафан застегивается ими повыше грудей; сарафаны на проймах, подпоясаны золотым поясом или широкой лентой. Спереди, сверху до низу, сарафаны обшиты золотым газом в четверть ширины; у некоторых юбка покрыта длиннейшим, до самых ног цветной материи передником; передник обхватывает сарафан кругом и только сзади остается небольшой промежуток. Головы девушек покрываются венцами. Так называются высокие шапки из картона в виде усеченного конуса; венцы обтянуты серебристым глазетом, низ обшит золотым газом и высажен жемчугом, к краям пришиты рясы, они закрывают половину лба; в ушах жемчужные, четырехугольные с камушками серьги; с венца ниспадает на спину белый платок, нередко шелковый, шитый золотом: чтоб платок шире лежал по спине, под него кладется накрахмаленный плат или особая картонная подкладка; платок подвязан под подбородком узлом. Девушки беднейшего класса являются в сарафанах, в больших шерстяных, шелковых или даже кисейных передниках, голова обвязана таким же платком. Лет пять, десять тому назад девушки-торопчанки, выходя на улицу, либо в гостях и на свадьбах, закрывали лица платками или махальцами (веерами).
Наряды замужних женщин главным образом отличаются от нарядов девушек головными уборами; венец, с выходом торопчанки замуж, заменяется кокошником; верх и затылок его из золотой парчи, передняя часть высажена жемчугом и шишками, числом до тридцати и более, наибольшая шишка посреди лба, наверху каждой шишки крупная жемчужина; окраину кокошника составляют жемчужные рясы. Подобные шапки у некоторых торопчанок стоили в старинные годы от 2-х до 7000 рублей серебром. На кокошник нанизывается белый шелковый или тюлевый, шитый золотом платок; как и у девушки, платок этот ровным, широким клином спускается на спину, под ним подложен накрахмаленный плат. Рукава рубашек у девушек и женщин вышиты, около рукавов манжеты из кружев. Ворот и манжеты стягиваются золотыми или жемчужными запялами, запонами или широкими лентами. На шее бусы из нескольких ниток жемчуга. У вдов сарафан, платок и ленты черные; по торопецкому обычаю, вдовы носят траур три года, а нередко и всю жизнь. У женщин-торопчанок, вне каких бы то ни было собраний, словом в обыденное время, малый плат с его накрахмаленною подкладкою заменяется большою фатою, в старину ею закрывали лица; ныне сшитые нередко из шести обыкновенных платков, они ниспадают с головы на спину. Шугайчики меховые или на вате зимние, из парчи или шелковой материи обыкновенно носятся весьма коротенькие, талию не покрывают; края обшиты белой или лиловой лентой. В старые годы торопчанки не расставались со своими тяжелыми жемчужными кокошниками.
Из книги "Торопец. Уездный город Псковской губернии. 1016-1864 г.г." Автор М. И. Семевский. Год издания 1864.
