Мама была права…

Мне было 16, и я была yверена, что в моей жизни всё будет лучше, чем у неё, ну, потому что я умнее. В 16 я казалась себе непоправимо умной. И спорила с ней по-любому поводу. Она почему-то злилась. Наши дискуссии заканчивались чем-то вроде:

– Будешь убегать – поешь сначала.
– Долго не гуляй – замёрзнешь.
– Закрой рот.

В 23 я точно знала, что она всё в этой жизни дaлает не так. Я уже не так часто спорила, но подозревала, что я в своей жизни всё сделаю иначе. Я давала ей читать «правильные книги» и возмущалась, что она не принимала их во внимание. Ок, подумала я, и решила, что она это из вредности. Чаще всего я слышала от неё:

– Деньги есть?
– Просто скажи, во сколько тебя ждать.
– Закрой рот.

Надо ли говорить, что в 25 с головой окунувшись в психотерапию, я вдруг поняла, кто причина того, что у меня всё не так великолепно, как хочется? Она. Я не собиралась молчать. А она молчала. На мои совсем уж эмоциональные выпады она отвечала:

– У тебя тоже будут дети.
– Тебе не повезло с родителями.
– Закрой рот.

В 30 я все ещё не собиралась униматься. К 35-ти я перепахала собственную жизнь так, что не оставила от прошлого камня на камне. Вокруг меня верещали все, в том числе, и я сама, и только она сохраняла молчание, радовалась моим набегам на её кухню и не задавала лишних вопросов. А мне нечего было ей сказать. Я просто сидела рядом и молчала. И она молчала. А могла бы и не молчать. И мне бы нечего было ей ответить.

Как ей это удавалось? Не знаю. В её жизни не было психотерапевтов, умных книг про сепарацию, лекций про кризисы подростков и взрослых женщин. А теперь, когда мне почти 40, я с грустью понимаю, что в этом бесконечном диалоге с ней я была резвым сусликом, яростно размахивавшим мудростью, за которой кроме книжных истин и собственных амбиций мало что стояло.

А за её молчанием и редкими замечаниями стояла не самая лёгкая и безоблачная жизнь, её жизнь, жизнь её матери, да и всей нашей семьи, поколение за поколением добывавшей себе место под солнцем.

Ни в 16, ни в 20, ни в 25 я не хотела замечать очевидные вещи:

– Она всегда безошибочно определяла опасных людей в моей жизни, даже если видела их считанные минуты. Жаль, но я ни разу не послушала её советов. А она позже ни разу не сказала сакральное: «Я же тебе говорила».

– Пока я заходилась в праведном гневе и пыталась побольнее укусить, она пыталась гладить меня по голове.

– Она всегда предоставляла мне свободу поступать так, как я считала нужным. Я ни разу за свою жизнь не столкнулась с её противостоянием тому, что мне было важно.

– Она всегда ждала и ждёт меня дома. Что бы не случилось, мне всегда есть куда вернуться. И к каждому моему приезду она готовит вкусненькое. И это не зависит от того, во сколько я окажусь на пороге дома. В 3 часа ночи или в 3 часа дня.

И я, глядя на своих детей, всё чаще думаю, в каком месте мне стоило бы промолчать, что бы не ранить, не напугать, не отбить желание пробовать жить по-своему. И по гамбургскому счёту, этому меня научила она, моя мама. И на каждую мою неловкую попытку вернуться в прошлое и всё исправить, мама улыбается и говорит, что не помнит моих демаршей. Лукавит. И обнимает. И я закрываю рот.

И в тишине я слышу, как тикает время. И я мысленно шепчу ему – помедленнее, пожалуйста...

Елена Потапенко

Хорошо, когда все дома.

Показать полностью (5)

Анонимно. Я очень стесняюсь фотографироваться, но понимаю, что хотела бы на память хорошие снимки с росписи 😞 подскажите, были ли у вас такие зажимы перед фотографом, что вообще посоветуете?
Я никогда не ходила на фотосессии, фотографа как выбрать тоже не знаю....

#фотосессия@podslushanosvadba