Знакомство на Мамбе

Я кун 28лвл. 2 года тому назад сидел я дома, скроллил нулевую. Смотрю – приходит мне сообщение в аккаунте на Мамбе , это такой сайт знакомств (был у меня акк с фейкоименем и без фотки, заводил, чтоб изредка проституток выцеплять, лол). Вообще, куны, зареганные на Мамбе, знают, как ничтожны шансы, что тебе напишет первой приличная тян (ну если ты, конечно, не Джонни Депп с 5комнатной квартирой на Тверской) 
А тут на тебе – присылает мне сообщение девушка лет 25, не красавица, а так, крепкий середнячок, судя по единственной фотке (причем фотка – просто портрет на белом фоне, типа как на паспорт). Привет-привет, слово за слово – договорились встретиться вечером ИРЛ.
В условленный час подъезжаю я на своем немецком некроведре 1990 года выпуска к условленному месту, встречаю ее, уже ждет – не сказать чтоб прям красивая, но симпатичная брюнетка с идеально гладкой белой кожей (прям как фарфор). Зашли в кафе, она заказала красное вино, я – кофе (т.к. за рулем).
Общались, но петросянил в основном я, а она в основном улыбалась и отвечала односложно. К слову сказать, пришла она на свидание «порожняком» - ни сумочки, ни кошелька, ни даже мобильного телефона: на это я обратил внимание, когда пришло время платить (я, начитавшись сайтов по пикапу, хотел предъявить ей половину счета ,но она улыбнулась так, не то чтоб виновато, а отстраненно, гляда куда-то мимо меня «У меня денег нет..»)
Под конец наших посиделок я расхрабрился, стал под столом ее за руки брать, потом на коленку руку положил. Не увидев сопротивления, продвинулся чуть выше – в ответ та же загадочная улыбка куда-то в сторону. Ну, думаю, надо вести бабу. А жил я на тот момент временно с родителями, поэтому домой к себе не вариант. Спрашиваю: «Есть у тебя дома кто?». Улыбается: «У меня дома все».
Ок, сели в машину, я поехал из города (в лесополосе хотел ее отъеб*ть ,благо темно уже на улице), слежу искоса за ее реакцией – только смотрит вперед на дорогу и улыбается. Выехали из города, проезжаем мимо кладбища (а у нас это - самое крупное кладбище Мухосранска, там можно по аллеям на машине проехать даже). Она показывает – «давай туда», смотрит на меня и улыбается (кстати, в свете приборки она мне тогда показалось жутко какой красивой – блестящие глаза, белые зубы, вьющиеся черные локоны..) Ну, думаю, телка экстрима захотела (мб она гот или еще кто), ок, тоже экспиренс своего рода. Сворачиваю к кладбищу, проезжаем вглубь, глушу мотор. Смотрю на нее – она смотрит перед собой и улыбается. Опускаю ее сиденье, перелажу, ложусь сверху. Начинаю трогать бедра, грудь, целовать шею – реакции никакой, только приобняла еле-еле за шею, как будто просто так положено, ради формальности. На секунду поворачиваю голову и смотрю в окно – и тут меня проназает ЖИВОТНЫЙ УЖАС: в свете луны с эмалированной таблички на надгробии на меня смотрит ОНА. Могила заброшенная, неухоженная, даты на памятнике– 1963-1989. Стараясь не паниковать, перевожу взгляд на нее - она смотрит на меня серьезно, прямо мне в глаза. Уже потом я поймал себя на мысли, что не чувствовал на лице ее дыхания, хотя мы были, что называется, «нос к носу».
Перелажу обратно на свое сиденье, завожу мотор, краем глаза замечаю – смотрит на меня неотрывно и внимательно, без улыбки, повернув голову. Бормочу что-то вроде «ну раз ты не хочешь...», выезжаю с кладбища. По спине холодный пот, пальцы дрожат как от тока, а она все смотрит, не отводя глаз. Отвожу ее на место, где мы встретились, говорю, «пока» - она молча выходит из машины.
Приехав домой, выпил коньяка и, успокоившись, начал убеждать себя, что это просто жутковатое совпадение, а девушка – просто немного странная. И все бы ничего, если бы в течение следующей недели мне не снился один и тот же сон: в моей комнате стоит пустой гроб на табуретках ,а в изголовье гроба стоит ОНА и внимательно, серьезно смотрит. На ней свадебное платье, но без фаты. Дневной свет из окон заливает комнату, но за ее спиной, в коридоре, черный мрак, виднеются только очертания красной крышки гроба, прислоненной к входной двери. В комнате царит звенящая тишина
Посоветовавшись со священником, хотя до этого в церковь принципиально не ходил, купил букет из 8 роз и положил на ту могилу.

Забрал

Погадать?

Машенька, милая, да я ж 20 лет уже, как карты в руки не беру. Откуда только прознала? Признавайся! Бабушки во дворе сплетничают.... Эх, шила в мешке не утаишь. А ещё что рассказывают? Ясно. Не упрашивай, много будешь гадать — всё прогадаешь. Если парень изменяет, так бросай, если не любишь, тоже бросай, за дураками не бегай, за работягу замуж выходи, не раздумывая. Тут и в карты смотреть не надо. Ладно, раз уж пришла, будь добра, присаживайся. Всю душу мне растеребила... Вот, зачем напомнила? Расстроила только ты меня, Машка. Слушай теперь за это историю одинокой старой женщины. Ха, ты б свою физиономию сейчас увидела, умора! Не бойся, это страшилка почище любого детектива, тебе понравится.

Я тогда санитарочкой в областном интернате для деток-отказников работала. 

Зарплата сама, поди, понимаешь — мешок картошки, капусту да булку хлеба два раза купить. Даже угла своего не имела, в подсобке сестринской жила. Но зато для меня всегда лишний выходной находился, духи заграничные, хоть и была девчонкой на побегушках, а уважали сестрички с воспитательницами. Да что уж теперь скрывать, и деньги тайком давали. Как ты, всё хотели про будущее дознаться. 

Равных мне тогда гадалок не было, видишь, сколько лет прошло, а бабки до сих пор по старой памяти дают рекомендации. Про «МММ»-то, наверное, слыхала? Из наших, интернатовских, ни одна не вложилась. Кто, думаешь, им подсказал? У Тамары, нашей заведующей, как-то отец пропал. Вышел в магазин за хлебушком на 10 минут, а вторые сутки нет человека. Она даже в милицию не завернула, сразу ко мне пулей принеслась. Дескать, помоги, что угодно проси. С тяжёлым сердцем я ей карты раскидывала, чувствовала, старичок не жилец уже. Так и вышло, тем же днём нашли его в указанном мной месте — за 5 километров от нашей деревни на дне лесного оврага у болота в камышах. И хватило ж сил дойти! Диабетиком Тамарин отец был, лекарство вовремя не принял, только за порог вышел, и в раз забыл куда и зачем.

Как-то раз даже из города семья приехала, дочку в столице потеряли. Уехала девчонка в Москву учиться, первый год с родителями связь держала, а последние полгода молчок. Сначала не тревожились, думали учится усердно студентка-то, может с парнем познакомилась, или подработку нашла — не до стариков. И вдруг приходит из деканата весточка — девочка ваша в общежитии давно не живёт, на занятия не ходит. Посмотрела я в карты и только ухмыльнулась. Не тревожьтесь, говорю, деточка за границей живёт, очень боялась, что ругать станете и скрывала кавалера, скоро внучатами вас порадует. И действительно — через месяц их дочка сама объявилась с повинной, прислала открытку из Америки, и фотографию новорожденных не забыла приложить. 

Уж сколько свадеб, разводов, обманов, поездок через мои карты прошло, даже перечислять не стану. Все знали, если я сказала — это железно. Гордилась я своим умением, признаю, да и злоупотребляла, не обошлось без этого. Всё-таки, нехорошо на чужом горе наживаться. Да, что уж теперь...

Жил у нас в интернате паренёк Вова. Конечно, счастливчики в наше заведение не попадали, все, считай, сироты при живых родителях, все с запаздывающим развитием.

Но только Вове будто досталось от судьбы больше всех. Нашли его грибники в самой чаще леса, всего измочаленного, грязного, исхудавшего. На вопросы людей не отвечал, только зыркал затравлено, как зверёк, и дичился. В посёлке Вовину семейку знали хорошо — отец мотал четвертый срок, мать верность супругу не хранила, и ежедневно её двери были открыты для всех местных забулдыг. 

Неудивительно, что мальчишка в свои 12 лет едва писал печатными буквами. И всё же из обычной сельской школы его до последнего не гнали, жалели — в целом, парень он был толковый, тихий, учёбой интересовался, насколько это было возможно с такими родственничками. Но после лесного происшествия ему одна дорога была — к нам в интернат. Вовка так и не заговорил за целых пять лет, что у нас жил, хоть бы словечко обронил. Сидел днями в углу, глядя в стену, откликался, только если звали поесть.

Сказки, правда, ещё любил послушать вместе с первоклашками — и смех, и слёзы, сидит здоровый детина и каждое слово ловит из какой-нибудь «Золушки». Незавидная его ждала судьба, он у нас такой единственный был, даже для самой простой работы не годился. 

А возраст-то его тем временем уже к 18 подходил. Воспитатели на Вове крест поставили — всё равно всю жизнь по психбольницам промается, и это если повезет.

Кто из сестёр при Вове про мой дар проговорился, теперь и не вспомнить. И какой смысл? Стеснялись-то его меньше стенки — всё равно ничего не понимает. Да только слушал он в тот раз ой, как внимательно. Может, почуял чего, а может, и за очередную сказку принял. 

Карты я свои старалась прятать, оставляла или на верхней полке шкафа в подсобке, чтобы дети ненароком не достали, или вообще в ящике стола запирала. Если колоду посторонний даже просто в руках подержит — пропало дело, ни один расклад больше на таких картах не выйдет. Правило я это соблюдала железно, но время от времени всё ж забывала карты в кармане халата. Так случилось и в тот раз...

Как сейчас помню, возвращаюсь я с выходных из города, радостная, с гостинцами. Захожу в каморку свою, а там Вова... Последнюю карту из раскиданной по всей подсобке колоды ручкой расписывает. Ни одну не упустил, ни одну! «Дом», «Семья», «Река», «День», «Лес», «Месяц», «Жизнь» — на каждой карте своим кривым печатным почерком подписал её значение. Мне бы напуститься на него, отругать, а я стою, как громом поражённая. Да, колода теперь меченная, её даже в руки не возьмёшь, но Бог с ним, не велика беда, можно новую дарёную дождаться. Ох, даже сейчас в груди холодеет, как вспомню... Значения-то верно все были подписаны! Никому я своих секретов-толкований не выдавала, у каждого, кто гадает здесь свой обычай, какую карту как назвать. Откуда Вовка прознал?? До сих пор я понять не могу. Принялась у него выпытывать и так, и эдак — молчок, вижу взгляд, словно дымкой подёрнут, и смотрит будто сквозь меня.

Ох, и злилась я на себя тогда за ротозейство. Локти кусала — что я без своих карт? 

По-обычаю я могла снова взяться за гадание только с колодой, подаренной в новый год. А на дворе, словно на зло, только-только июль начинался. Но я отходчивая, полютовала с недельку, пока всем сестричкам тошно не стало, и они мне пообещали какую только захочу колоду, за любые деньги, достать к декабрю. У них ведь тоже своя корысть в этом деле была.

А Вова что? Вот тут-то, Маша, и начинается самое интересное. Вова заговорил!

Сначала поварихе «спасибо» за суп сказал, потом с воспитательницами начал здороваться. Отвечать стал вполне осмысленно, если к нему обращались. Ох, и шороху было! По всем возможным тестам и обследованиям его прогнали — парень-то нормальный вроде как оказывается. Знаний-то ноль, конечно, 5 лет в углу просидеть не шутки. 

Естественно, я тоже в стороне не осталась. Через месяц после того случая подловила Вовку к себе в комнату на откровенный разговор. Ласково так спрашиваю: «Ты не бойся, я ругать не буду. Откуда мои секреты знаешь?» Сидит, в глаза не смотрит, нос повесил, и говорит так нехотя: «Я, Ольга Николаевна, последние пять лет совсем не помню. Если не верите, у воспитателей и директора спросите». Это он ловко придумал, да я ведь тоже не лыком шита: «Пять лет, значит, не помнишь, — говорю,— А имя моё вот без запинки назвал». 

Я тебя, Маша, не буду мучить, весь этот допрос пересказывать. Как партизан молчал, ни в чём не сознавался. А под конец достал из кармана листок и подаёт мне. 

Разворачиваю, а там телефон какой-то Валентины Титовой, номер городской. Я ещё и рта не успела раскрыть, а Вовка принялся буквально умолять, чтоб ему туда позвонить разрешили. И смотрел так отчаянно, ой…всю душу трясло. И откуда, думаю, он только номер этот взял? Ха-ха, Маша, насмешила! В интернете! Ох, уморила! Тогда интернета не было никакого — один телефон, да пол-телевизора на весь интернат. Я уж про сельских и молчу — они вообще с почты в город звонили.

Наверно, думаешь, я злилась на Вовку, и послала куда подальше с его просьбами. Я хоть и гадалка была, но уж точно не ведьма. Детки наши все для меня как родные были, тем более, что своих-то не завела. А уж Вова… Не могла я его ругать, до краёв горя хлебнул мальчишка к семнадцати годам. С такой надеждой он эту бумажку протягивал. Уж мне ли было не догадаться, что это неспроста? Знать бы тогда, чем плачу… Эх… Извини, Маша.

В общем, отвела я его к аппарату без вопросов, благо обед был, и кабинет пустой. Над душой стоять-подслушивать не стала, дала минуток десять, и прогнала с глаз долой. Конечно, любопытно было! Но сердцем чуяла, ничего не расскажет. 

На следующий день, чуть не в 5 утра объявились двое городских, муж с женой. Та самая Валентина Титова! Даже «здрасьте» сказать не успели, затопали ножками: «Отдавайте ребёнка, истязатели, похитители! У нас связи!» И Вовка тут как тут, бежит им навстречу, весь в слезах «мама, папа» кричит. Еле урезонили вместе с участковыми.

Сначала-то подумали, это кто-то из дальней родни через пять лет очухался, усыновлять приехали. Но Валентина кулаком в грудь бьёт, клянётся — она Вовкина мать. Пять лет назад их сын ушёл в школу и не вернулся. Видели люди, как он заходит в школьный двор, а вот на занятиях уже его не было. Будто испарился мальчишка. 

Показали мы тогда несчастной мамаше Вовино свидетельство о рождении, деревенских, которые его с детства знают, пару фотографий со школьной линейки, даже «весёлую» избу, где он вырос, не поленились показать. Только и Валентина не с пустыми руками приехала. Ударила со всего маху по директорскому столу альбомом семейным, дескать, любуйтесь. 

Смотрим, ну что сказать, маленькие дети-то все похожи, тут и судить нечего. А как стали до подростковых снимков добираться, даже у участкового на голове волосы зашевелились. Будто на близнеца Вовкиного смотрим, только улыбчивого, довольного.

Валентина с её мужем люди не простые были, видно, богатые, со связями. Угрожали интернат наш прикрыть и всех без работы оставить. Эх… Нашли чем пугать. Директор и сам рад был обузу скинуть, паренёк ведь ничейный. Короче, уехал Вова в хорошую жизнь.

Слыхала, родители с него пылинки сдували, в университет умудрились пристроить, по заграницам возили. Не даром, видать, он так сказки любил.

Со мной что стало? Разве сама не видишь? Девчонки обещание своё сдержали, поздравили на новый год дорогой колодой. Взяла я карты, принялась раскладывать… Смотрю в них, как баран на новые ворота, что в бумажки пустые. Куда там будущее смотреть, я даже, куда собственную заначку прошлогоднюю спрятала, сказать не могла. Ушёл дар вместе с Вовкой. 

Слишком поздно поняла я, зачем он карты подписывал. Судьбу он украл, Машенька, и прошлую, и будущую. Вырвал себе счастья шматок и мою силу прихватил. Мне бы и порадоваться, как Вова хорошо устроился, да ведь неизвестно куда он того мальчика, настоящего сына Валентины отправил, какую жизнь для него выменял. Страшное это дело из судьбы выгонять.

Ну, гадать передумала? Нет? Ох, глаза мне твои не нравятся.

Пассажир

Начало 60-х. Провалив экзамены и после армии закончив автомобильную школу, я стал работать на такси. Жил в съемной квартире, с женщиной в гражданском браке. Жениться не торопился, да и не собирался. В планах вообще было расстаться с этой женщиной. Отношения у нас были не ахти. Хотел - приходил, хотел - уходил, как кот - гулял сам по себе. В такой жизни много хорошего, но ещё больше плохого.
Конец пятидесятых и начало шестидесятых годов было золотым временем для нас, таксистов. Машин мало, бензин дешевле газированной воды. По субботам, выходным дням и по праздникам мы нарасхват. Дело доходило до драк между пассажирами. Я загребал деньги лопатой. Никогда не смотрел на счетчик, а называл цену в пять, десять раз большую в зависимости от возможностей клиента, которые я определял мгновенно. И платили как миленькие, и ещё спасибо говорили. Работал я так уже более двух лет, когда со мной произошел необъяснимый случай. Случай, который перевернул мое представление о реальности.
20 октября 1962 года я работал во вторую смену с 18.00 до 2-х часов ночи. Время уже подходило к 12-ти, но похоже, мои услуги никому не требовались: улицы были пусты. Это было очень некстати, ведь мне срочно требовались деньги на оплату квартиры. Злой как черт, я прокатился по району еще пару часов и, развернув машину, направился к дому, который от этого района находился в 6-ти километрах. Путь пролегал через пустынное шоссе, на котором клиента днём с огнем не сыщешь. Действительно, кто забредет в такую глушь, да ещё в 2 часа ночи? Но сегодняшний день был исключением.
Я зевая проехал два километра. Глаза слипались. Я мечтал о кофе и теплой кровати, когда свет фар осветил одинокую фигуру, голосующую на обочине дороги. Его появление меня очень удивило.
"Где ж ты был раньше", - мрачно подумал я, но всё же остановил машину.
Сквозь мутное стекло автомобиля моему взору предстал солидно одетый лысеющий мужчина в круглых очках, серые глаза за которыми взволнованно взирали на меня. Я открыл дверь:
- Садись, дружище. Везёт же тебе.
- О, благодарю, - немного запыхавшись, он плюхнулся на переднее сиденье. - И вправду везет.
Пассажир оказался довольно молчалив. Он не отрывал взгляда от трассы. В полной тишине мы проехали 5 минут, когда я увидел в его руке букет роз. Странно, как я его сразу не заметил... Я неуверенно спросил его:
- Это жене наверно?
- Что? - встрепенулся он. - А, да, жене.
- Провинился? - хмыкнул я. - Или праздник?
- Первое, - вздохнул он. - Я вообще поехал за подарком. У неё сегодня день рождения.
- Так всё-таки праздник, - я глянул на букет. - Просто розы подаришь?
- Придется. Я сегодня сильно напился с друзьями. По пути по-быстрому купил букет в ларьке, ехал домой, и машина сломалась. Пришлось пешком идти.
- Я не видел по пути никакой машины, - озадаченно ответил я.
Он промолчал.
- Как звать-то тебя? - спросил я, чтобы поддержать разговор.
- Антон.
- А меня Серёга, - я протянул ему руку, но он не ответил на рукопожатие. Я покосился на него. Странный тип. Может, моя речь просто достала его? Я решил не досаждать моему пассажира и поехал дальше молча.
Мы проехали еще километр, как Антон неожиданно спросил меня:
- А ты женат?
- Неофициально, - я покачал головой. - Живу с Олей в гражданском браке.
- Любишь её?
- Трудно сказать, - я слегка удивился такому вопросу. - Просто я привык к ней.
- А я свою люблю, - он горестно вздохнул. - Я так по ней соскучился...
Я вновь подозрительно покосился на него, собираясь спросить его об оплате, но вопрос застрял в горле.
Антон прямо смотрел на меня. Его серые глаза сверкали от слёз, а каменное лицо выражало такое невыразимое горе, что у меня внутренности скрючило от ужаса. Тут вперемешку с ароматом роз я учуял сладковатый запах тлена... Затем Антон обратил внимание на дорогу.
- Ну вот, - жалобно протянул он. - Опять...
Вдруг меня ослепил свет фар. Следующий момент я запомнил на всю жизнь: тишину пронзил оглушительный гудок грузовика, скрип тормозящих шин, страшный удар, скрежет металла и разлетающиеся в стороны осколки лобового стекла. Затем темнота.
Наверно, когда человек находится в отключке, он не видит сны, а просто грезит во мраке. Но этот раз вновь был исключением.
Мне снилось, что я голосовал на обочине дороги, когда вдали сквозь тьму пробились лучи автомобильных фар. Вскоре ко мне, резко затормозив, подъехал автомобиль - моё такси. Дверца распахнулась, и я увидел за рулём моего пассажира Антона. Стоит отметить, что сон был настолько ясным и четким, что я заметил, как на губах водителя видает легкая улыбка.
- Садись, дружище, - Антон жестом пригласил меня внутрь.
Я сел, и мы двинулись вперёд.
- Я с печальными новостями, - промолвил Антон. - Узнал только что, что жена моя умерла от рака.
- Как умерла?..
- Да давно уже, - отмахнулся он. - Два года назад, как оказалось.
Антон закурил, и до меня явственно донесся запах дыма.
- Но у меня возникла идея, - продолжал он. - Ты ведь не любишь свою Ольгу?
Я промолчал.
- Я не хочу снова быть одиноким! - заявил он.
Я чувствовал себя как в кошмаре. Мало понимая, что происходит, я пробормотал:
- Чего ты от меня хочешь? Чего ты увязался?..
- Место, где погиб тот или иной человек, питает его, - улыбаясь, пояснил он. - Но если у человека нет с ним никакой связи, то и оставаться около него он не станет.
- Что?.. - промямлил я.
- Просто отдай мне свою жену. Ладно?
- Забирай, - я тогда находился в каком-то бреду и мало понимал, что происходит. Кроме того, сон стал терять свою четкость. Наверно поэтому я так быстро согласился... Хотя это похоже на самооправдание.
- Вот и славно, - засмеялся Антон и резко затормозил.
Изображение вокруг поплыло перед глазами, возникло странное чувство парения, а до слуха донеслись невесть откуда взявшиеся звуки колоколов. В следующий момент я обнаружил себя сидящем в машине за рулём. Состояние было как после тяжелой болезни. Я с трудом выбрался из машины и осмотрел её. Она была цела. Должно быть, авария тоже мне приснилась, решил я. Как и тот пассажир. Наверно, просто уснул за рулем... Но меня не покидало странное ощущение тревоги, которая была оправдана по возвращению домой. Ольга исчезла. Не собирала вещи, не оставила никакой записки, а просто ИСЧЕЗЛА. Навсегда. Конечно, я подал заявление в милицию, но поиски ни к чему не привели.
Я ушел из такси и даже проходил лечение у психиатра, который убеждал меня, что всё, что я видел - не более чем сон, а Оля вовсе не пропадала, а просто сбежала от меня, ведь я был далеко не идеальным мужем. И он почти убедил меня, но не до конца. В глубине души я понимал, что всё не так просто, и поэтому позже я самостоятельно выяснил, что на этом шоссе и вправду погиб мужчина по имени Антон: будучи пьяным, он влетел в столб. Лично для меня это было прямым доказательством того, что все увиденное мной - правда.
Нельзя сказать, что я очень горевал после пропажи Ольги. Просто я чувствую себя виноватым перед ней...

Живое зеркало

В одном лагере ходили слухи про Живое зеркало. Будто бы рядом есть старый заброшенный погреб. В этом погребе висит это самое Живое зеркало. Если спуститься в погреб, зажечь там свечу, а потом протереть зеркало тряпочкой, то можно в нём увидеть своё отражение. Только это будет странное отражение, необычное. 
Давно уже никто из детей не видел этого Живого зеркала. Забыли уже, где находится этот погреб. Но как-то раз в новую смену трое мальчиков нашли какой-то погреб прямо за стеной лагеря. Сверху лежали ветки и листья, поэтому крышка была не видна. 
Залезли в погреб. Включили фонарики. Увидели зеркало. Протёрли его тряпочкой. Смотрят - а оно не отражает ничего. Мальчики и руками махали, и приседали, но ничего не увидели в зеркале. Потом, уже вечером, им один мальчик из первого отряда сказал, что надо обязательно со свечой прийти. И должен быть кто-то один в погребе. И лучше всего ночью прийти. Днём Живое зеркало редко оживает. 
Ну и пошли ночью. Дождались, когда весь лагерь заснул (а было уже почти два часа ночи), и пошли. Три мальчика, и ещё одна девочка с ними увязалась. Залез первый мальчик, зажёг свечу. Увидел своё отражение. Он поднял правую руку - отражение подняло правую руку. Он подпрыгнул - отражение тоже подпрыгнуло. В погребе сильно чем-то пахло - поэтому мальчик чихнул. Отражение спустя секунду тоже чихнуло. Мальчику даже показалось, что он услышал этот чих. 
У других мальчиков тоже были какие-то странные отражения. Мальчик откроет рот, а отражение не открывает. Мальчик повернётся спиной, потом резко назад - а отражение стоит ещё секунд пять, повернувшись. У девочки было вообще какое-то дурацкое отражение. Сама девочка была красивая, у неё были большие глаза и длинные волосы. А в отражении она была вообще некрасивая, с маленькими глазами и другой причёской. Девочка с досады даже стукнула в зеркало. Отражение тоже стукнуло, только другой рукой. 
Дети рассказали про этот случай воспитательнице. Та задумалась. Потом сказала, что следующей ночью они все вместе, впятером, залезут в погреб. И посмотрят, что из этого получится. Так и сделали. Дождались ночи. Спустились впятером в погреб. Свет не включали. Сели на земляной пол и стали смотреть на Живое зеркало. 
Долго ничего не происходило. Но потом в зеркале появился слабый огонёк. Он поднялся, сдвинулся направо, потом налево, будто ходил. Дети и воспитательница поближе подползли к зеркалу. И увидели в нём двух детей, мальчика и девочку. Девочка держала свечу, а мальчик собирал солому в две большие кучи. Мальчик с девочкой легли спать на эти кучи, а потом потушили свечку. 
Оказалось, что это никакое не зеркало, а просто стеклянное окно. За этим окном жили мальчик с девочкой. Когда-то, лет тридцать назад, здесь стоял дачный домик. Потом случилось сильное землетрясение. Домик целиком провалился под землю. Поднялся сильный ветер и землёй занёс крышу домика. Детей так и не нашли, все подумали, что этот домик унесло ветром. 
А дети не умерли. У них была вода, свечи и много грибов. Оказывается, под землёй очень хорошо растут шампиньоны. Дети их ели. Только от страха и без света они сами перестали расти. Им бы сейчас было уже лет по сорок, но они выглядели как десятилетние. 
Как-то раз один мужчина стал рыть рядом погреб. Отрыл это окно, увидел в нём детей и сошёл с ума. А погреб остался. Мальчик и девочка теперь думали, что к ним пробиваются какие-то подземные монстры. Поэтому они играли в отражение. Мальчик повторял движения за мальчиками, а девочка за девочками.

Мастер пикапа

Показать полностью (2)

Наше импортозамещение в фильмах

Показать полностью (6)

Немного милостей

Показать полностью (3)

Ну всё, попала девка

Показать полностью (2)