"Страницы истории "
В ночь на 25 ноября 1741 года дочь Петра I Елизавета при участии братьев Петра и Александра Шуваловых, Михаила Воронцова и 300 гвардейцев Преображенского полка совершает бескровный переворот. Взяты под стражу Анна Леопольдовна, муж ее генералиссимус Антон Ульрих. Арестованы и высланы в Сибирь канцлер А. Остерман, фельдмаршал Б. Миних, видные царедворцы братья Р. и К. Левенвольде.В ночь с 24 дочь Петра I Елизавета при участии братьев Петра и Александра Шуваловых, Михаила Воронцова и 300 гвардейцев Преображенского полка совершает бескровный переворот. Взяты под стражу Анна Леопольдовна, муж ее генералиссимус Антон Ульрих. Арестованы и высланы в Сибирь канцлер А. Остерман, фельдмаршал Б. Миних, видные царедворцы братья Р. и К. Левенвольде.
Нельзя говорить о том, что Елизавета Петровна все 10-летнее царствование Анны Иоанновны тайно готовила заговор или плела интриги. Длительное время она вообще не проявляла интереса к престолу, пока у правящей императрицы не было достойных наследников. А вот после замужества племянницы императрицы — Анны Леопольдовны и тем более рождения Иоанна Антоновича картина сильно изменилась.
В этом случае шансы Елизаветы занять престол уже сводились практически к нулю. Возрастала и непосредственная угроза, поскольку, чтобы обезопасить малолетнего императора, Елизавету могли вполне выслать из столицы или даже заточить в монастырь В этих условиях переворот был самым реальным, хотя и рискованным выходом из ситуации.
Как и в других переворотах, в событиях 25 ноября 1741 г. (старый стиль) решающую роль сыграла позиция гвардии. Правда, по своему социальному происхождению гвардия сильно отличалась от петровских времен. Если во времена Петра I в гвардии, прежде всего, служили дворяне, то за время правления Анны Иоанновны состав гвардейских полков сильно изменился — появилось большое количество крестьян и горожан. Так, из 308 солдат, участвовавших в перевороте 25 ноября, только 54 были дворянами.
В отличие от предыдущих переворотов, когда на престол возводились Екатерина I Анна Иоанновна и все происходило во многом спонтанно, переворот, осуществленный Елизаветой Петровной, готовился заранее. В течение нескольких месяцев обсуждались различные варианты свержения Брауншвейгской фамилии. Опять же, как правило, если в предыдущих случаях от имени претендента выступала та или иная придворная или военная группа, то теперь Елизавета действовала напрямую от своего имени.
В перевороте 25 ноября 1741 года прослеживается и антинемецкий характер — а восшествие Елизаветы на престол, как у современников, так и потомков ассоциировалось с возвращением к политике Петра I. Действительно, на высшие государственные посты на смену Миниху, Остерману и другим пришла русская аристократия. Хотя надо признать, что масштабы немецкого засилья в 30 — начале 40 гг. в России были впоследствии несколько преувеличены и, как часто это случается в истории, образ Елизаветы Петровны, и основные элементы ее внешней и внутренней политики противопоставлялись предыдущему периоду времени.
Переворот 25 ноября 1741 г. и восшествие на престол Елизаветы Петровны неразрывно связаны с рядом внешнеполитических событий и прежде всего русско-шведской войной 1741-1743 гг. Эта война для Швеции и с военной, и с экономической точки зрения была полнейшей авантюрой.
Боевые действия носили крайне незначительный в сравнении с другими русско-шведскими войнами характер, но рано или поздно должны были неизбежно привести противника России к поражению. В этих условиях смена власти в Санкт-Петербурге как нельзя кстати могла повлиять, если не на военный, то политический итог войны.
Известно, что посол Швеции несколько раз уговаривал Елизавету подписать проект документа, обещая помощь взамен на возвращение части территорий, потерянных Швецией в Северной войне.
Однако, для Елизаветы подписать подобный документ в случае успеха означало потерять ореол дочери Петра I — победителя шведов и стать заложницей шведской дипломатии. А в случае неудачи это было бы намного хуже чем попытка дворцового переворота — по сути это была бы государственная измена.
И тут рассчитывать на чье-либо снисхождение или сочувствие уже не приходилось. Известно одно, что расчеты шведской дипломатии полностью провалились. Елизавета после восшествия на престол не изменила внешнеполитической линии в отношении северного соседа, а война закончилась для Швеции весьма печально — потерей ряда крепостей в Карелии.
Немалый интерес к восшествию на российский престол Елизаветы Петровны проявляла и французская дипломатия, рассчитывавшая на смену политического курса и союз с Россией в противовес Австрии. Правда, и в данном случае скорее это были интриги. Несмотря на обещания материальной помощи, французская сторона не торопилась делать реальные шаги, да и в успех самого переворота посол Франции в России маркиз Шетарди верил с трудом. В итоге, события 25 ноября 1741 г. стали для французской дипломатии полной неожиданностью.
Как это не раз случалось в истории дворцовых переворотов, утратившие власть следовали за теми, кого сами еще относительно недавно оттеснили от трона. Так, сыгравший далеко не последнюю роль в смещении А. Д. Меньшикова Остерман отправился в ссылку в Березов, где раньше закончил свои дни самый известный сподвижник Петра I. Миних же угодил в Пелымский острог, который строился по его же плану для Бирона. Но следует отметить, что Елизавета Петровна весьма мягко обошлась со своими политическими противниками — никто из них не был казнен или тайно убит.
—
В тот же день 25 ноября 1741 г. Указ Императрицы Елизаветы Петровны
Императрица Елизавета Петровна вознамерилась претворять в жизнь законы Императора Петра I, объявив его указы своими указами. Указ от 12 ноября 1741 года предписывал все постановления петровского времени «наикрепчайше содержать и по них неотменно поступать во всех правительствах государства нашего». Первую задачу Елизавета видела в восстановлении петровского государственного аппарата. Вместо упраздненного кабинета министров восстанавливался Сенат, Берг и Мануфактур-коллегии с отделениями в Москве и проч. Но в отличие от отца Елизавета и главные и второстепенные посты предпочитала отдавать русским, и когда на них назначали иностранца, спрашивала: «Разве нет русского?».
"Русская правда"
