«Завтра уже пятница, а авансик все еще не капнул! Это что же получается, братцы? Остаемся без питейного заведения?» - сетует на пустые карманы наш тертый калач Пал Юрич.

Юрич, брат, не нужно ссать на ржавый кран! Ежели чо, косарик до понедельника дам на коготь. А там уж и денежка зайдет. Не опрокинут нас лукавые змеи из бухгалтерии, ибо знают они, что у золотой кормушки мы не пасемся и копеечку свою всегда ждем, как ману небесную.

Чего это мы, ебанарот, дуркуем вместо продуктивной работы? По-твоему так выполняют план в самый загруженный предпраздничный месяц? С помощью пренебрежительного отношения к труду?

Рыбаглазов, минус новогодняя премия тебе, ёбаные волки!

Так, молодые, не стесняемся, разбираем инструмент и начинаем батрачку за копье ебаное. А кто вам обещал, что будет легко? Я ведь тоже не сразу стал есть салаты из кукурузы. Одно время, как и вы — все штаны в мазуте и кушанье в столовой не дороже говяжьих анусов. Вы так рожи усатые не кривите — усы еще не шибко выросли! Зато будет потом что вспомнить за стаканом курагиновой, да под копченого окуня. Спасибо еще скажете, что свет вам в жизнь провел и бесценный опыт передал. Все будет, обязательно, но не сразу, елки палки.

Если, конечно, не пойдете по пути Валерьяныча. Как вспомню эту гниду, так и зло берет! Последний вентиль скрутил в подвале! Тьфу, блять!

Во время смены заскочил в цех Володька Рыблев, дабы поздравить честных батраков, да речь торжественную толкнуть. С ходу видно, что в кабинете уже удавил бутылку коньяка. Усы лоснятся, аки шелк восточный, а взгляд игриво прищурен.

«Дорогие друзья! Мужчины и женщины! Год был тяжелый, как и предыдущий, но, когда на Руси нашенскому мужичку жилось больно кучеряво? Ведь что главное для работяги? Правильно — стабильность. Снег выпал елы палы? Выпал! А значит зима идёт строго в соответствии с планом. Так чего мы стоим? Продолжаем работать, не отвлекаемся. Новый год встретим как положено — с чувством выполненного долга перед начальством. Ура, товарищи!» — торжественно поздравляет работяг товарищ Рыблев.

Спасибо, дорогой! Душевно до опизденения!

Не бережешь ты себя, Олег. Берешь постоянно дополнительные смены, шабашки эти всякие. Денежку ведь за всех не заработаешь, а здоровье оно у нас одно на век короткий. Работяги почти неделю будут щелкать ебальничком под старые советские фильмы и доедать заветренные салаты. А ты что? Прозябаешь в катакомбах долбильни?

Ох, Олег, совсем не бережешь…

Работяги, произошла вопиющая несправедливость! Наш усатый ударник труда да и просто замечательный паренек по имени Богдан Усожабров попадает под сокращение! Сидит, смотрит растеряно по сторонам и не понимает, зачем явился с утра.

Володя, сукин ты сын, ну куда его на вольные хлеба? Богданчик ведь не очередной батрак, а один из немногих, кто в цеху за собой рабочее место пидорит! Пример пиздюкам! С утра как без пяти на месте. Перегар не частый — раз в пару месяцев. Опомнись, начальник! Богдан - богом дан!

Батраки, я вас призываю поднять копья и щиты! Сегодня Усожабров, а завтра нас всех кверху жопой, и трудовая книжка в дырявый карман рабочих штанов! Пишите в профсоюз, звоните бригадирам, постите в рабочие чаты! Авось за нас, обычных смертных, впрягутся уважаемые дяди, и Богдан не будет грустно потрошить бычки из пепельницы сидя в ипотечной однушке!

Батраки, прошу к знакомству!

Это Прохор Щукоряжин. Наш молодой и полный энтузиазма работничек. Получил среднее профессиональное, помыкался по разным местам, понюхал разных ебудашек да осел в катакомбах нашей пыльной богадельни. Оно и понятно: коллектив у нас дружный и душевный, а бабоньки из пошивки своей сочной красотой вдохновляют на трудовые подвиги, аки плакаты с советской пропагандой. Зарплата, правда, две рыбьи головы в квартал, но и работать иной раз разрешают примерно так же.

Ходит первые дни, да нос задирает, дескать, способен горы свернуть и план перевыполнить. Тут, конечно, только время покажет, задор это юношеский или способный малый. Как говорится, усами чесать — не брёвна на хую таскать. Что ж, пожелаем малому удачи на этом нелегком пути. Если что, мы с мужичками всегда на подхвате — в нужный момент не дадим рабочему процессу пойти по пизде.

Показать полностью (1)

Ежели мастер цеха внезапно закемарит в углу на своих чертежах после обеденной порции свиных копыт, то за милое дело сочту потунеядствовать. Сыграть в подкидного на бутылочку пенного не выгорит, но, скажем, скромно поплющить ебальник за рассказами анекдотов про товарища Берия дело крайне богоугодное.

«Не слышу звуков плодотворного труда, ебанарот!» - внезапно забурчит сквозь сон Палыч.

Палыч, не наводи суету, все под чутким контролем. Хуярим как проклятые. Оторвались от работы на долю секунды, ебальник чумазый сполостнуть от трудовой сажи, чтобы девки из пошивки креститься перестали когда видят нас на проходной. Хоть бы один раз свиное копыто встало тебе поперек кишки, ежа тебе под корень. Тьфу, блять!

«Опять они, блять, по мокрому ходят. Туда и сюда, шляются и мажут грязь своими сапогами через весь коридор. Вы с утра пришли на работу? Вот потом только на выход. Нечего бегать курить на улицу! Бросать надо, а то тратят они тут деньги на ерунду! А ты куда намылился, Прохор? Только ведь зашел и я за тобой самосвал цемента подтерла! За какими сушками «малютка», бычий ты цепень! Гвозди свои ржавые с чаем попьешь! Рот свой закрой и не хами когда с тобой старшие разговаривают!» - скандалит на проходной Тамара Сифоновна размахивая шваброй.

Ух ебать. Думал за минералочкой сгонять, да наверно не так уж сильно и хочется. Воды из под крана попью, вполне себе вкусная и не отдает ржавчиной.

Замаялся сегодня наш Николай, аж колени к концу смены перестали слушаться. Вытер прожжённым сваркой рукавом усы, повисшие от сажи и присев на газетку, закурил забористого табачку, выдохнув после бесконечной конвейерной ёбки. Вспоминает далекие времена, когда лето было теплее, чай краснодарский крепче, а люди приветливее и даже как-будто жили с надеждой на светлое завтра. Соседка по лестничной площадке тогда ещё в здравом уме была, не вызывала ментов через ночь, а вместо евроокон стояли деревянные, местами облупленные, с потертой белой краской.

«Все кругом как донской табачок — тлеет потихоньку и чем ближе к фильтру, тем, сволочь, сильнее горчит…» - говорит в пустоту Николай.

Может, Коля, так оно отчасти и было, но и ты с годами другой стал. Правда же она как всегда - где-то посередине. Прыгать в крайности ума много не нужно, но учитывай, что там одни котлы с бесами и хорошего ждать не приходится.