Когда Хавьер Бардем впервые прочитал сценарий фильма «Старикам тут не место», он рассмеялся — не потому, что это было смешно, а потому что не мог поверить в то, что от него хотят.
«Я не вожу машину, — сказал он. — Я не люблю насилие. И мой английский ужасен. Почему вы хотите, чтобы я играл это?»
Братья Коэны лишь улыбнулись:
«Потому что ты нас пугаешь».
И они оказались правы. То, что создал Бардем, было не просто злодеем — это было нечто холодное, древнее, почти сверхъестественное.
Антон Чигур не вел себя как убийца. Он был самой неизбежностью. На съёмках его спокойствие пугало всех. Он едва моргал, едва дышал. Двигался, как сама гравитация. Один из членов съёмочной группы позже сказал:
«Было чувство, будто смерть пришла поработать с нами на день».
Но путь к этому образу почти сломал Бардема. Он провёл недели в изоляции, запершись в мотеле в Техасе, не разговаривая ни с кем.
«Мне пришлось убить всё человеческое внутри себя, — вспоминал он. — Эмпатию, юмор, тепло — всё. Мне нужны были тишина и тьма».
Он тренировался говорить без эмоций, без ритма, пока его слова не начали звучать как нечто не совсем человеческое.
«Я хотел, чтобы он был эхом насилия — тем, что невозможно понять, но можно почувствовать».
Когда он надел этот странный парик и взял в руки устройство для забоя скота, даже Коэны испытали тревогу.
Итан Коэн прошептал: «Он исчез».
Во время одной сцены местный статист, не знавший, кто такой Бардем, убежал с площадки — подумал, что перед ним настоящий убийца.
За кадром Бардем чувствовал, что его преследует Антон.
«Он никогда не уходил, — признался актёр. — Я просыпался ночью и чувствовал, будто он стоит в углу и смотрит на меня».
Перед съёмками он смотрел на себя в зеркало и шептал:
«Не моргай. Не дыши. Ты — то, с чем невозможно договориться».
После выхода фильма зрители были ошеломлены — и напуганы.
Критики называли Чигура «самым пугающим злодеем современного кино».
Но Бардем не соглашался:
«Он не злодей. Он — судьба. Это то, что происходит, когда хаос побеждает».
Когда он получил «Оскар», он не улыбался.
«Играть его, — признался Бардем, — было всё равно что впустить смерть внутрь себя. И остаться прежним после этого невозможно».
Даже сейчас, когда люди говорят ему, каким страшным был Антон Чигур, Бардем лишь кивает и тихо отвечает:
«Он пугал и меня».
Потому что за подбрасыванием монеты, спокойным взглядом и тишиной после каждого выстрела — стоял человек, который пожертвовал собственным покоем, чтобы показать нам, как выглядит чистое зло.
И, возможно, именно поэтому мы не можем его забыть:
Хавьер Бардем не просто сыграл тьму. Он открыл дверь — и впустил её.
Комментарии