Из цикла «Поезд Вне Расписания» Ночная встреча в #AiSlaviD...
Из цикла «Поезд Вне Расписания»
Ночная встреча в #AiSlaviDeus. Вторая часть.
Начало здесь: vk.com/wall1051195199_2048
Мы забираем сюрприз, любезно приготовленный Астрой, и спускаемся в бар.
Полумрак, приятная музыка, массивная столешница из чёрного камня с голубыми прожилками.
— Карелия?! — удивляется Антон.
— Габбро-Лабрадорит, — уточняю я. — Вы увлекаетесь минералогией?!
— Скорее петрологией, Никита.
#Адель тихо спускает в бар протяжную нить #SkyFall.
— Музыка отличная. Бармен знает толк, — улыбается Антон. А камень этот фонит, это вас не пугает?
— Главное — не засиживаться на этом стуле вечность, — смеюсь я.
Впервые я увидел этот камень в облицовке лестницы в Москворечье.
Чудо-трап вёл меня и бабушку с разворотного круга автобуса на возвышенность Каширского шоссе.
Мне тогда было шесть лет, и этот неприметный камень вдруг подмигнул мне своей глубиной, словно синим глазом.
Луч солнца озарил его поверхность, и свет впился в сетчатку моего наивного глаза.
Сейчас я понимаю — это был свет далёкой синей звезды.
Я приходил снова и снова, но голубое сияние больше не повторялось.
Прожилки едва видны, затоптаны бесчисленными следами пассажиров.
Я заказал столешницу в России, несмотря на увещевания архитектора:
«Этот камень только для наружных облицовок — #торий, уран, #альфа-излучение...»
Гамма, наверное, тоже....
— Ой, ну что вы пугаете курильщика со стажем страшными картинками?! — отмахнулся я.
А за барменов я не переживаю. Биороботы-андроиды, им это только на пользу.
Мы дружно посмеялись и выпили по бокальчику бельгийского пива #Duiwel666.
Я уточнил, что хочу цельную столешницу из шестиметровых слебов.
Снова смех.
Это дорого. Это долго. Мрия сгорела.
То ли шутка, то ли тихое разочарование архитектора…
Слэбы пришли в порт Роттердам.
Проект проблемный.
В него я вложил всю свою инфантильную душу.
И для меня были важны эти, казалось бы, мелкие детали…
В баре есть небольшой чилаут, скрытый от глаз посетителей.
Мы уселись на удобные диваны по обе стороны низкого стола.
Мальчик принёс ту самую «Паутинку» и пресловутые квашеные огурчики от Астры.
Ещё немного закусок на шпажках: маслины, оливки… Я до сих пор путаюсь в них. Что из них чёрное — всё время забываю.
Я попросил ещё обычных бутербродов: белый хлеб, масло, икра.
К слову, в запасах барной кухни была и чёрная икра, но при ГОСТе я постеснялся показаться расточительным.
Мне подумалось: утром в токсикозе Астра обязательно приползёт сверху за ней, чтобы добить остатки килограммовой шайбы столовой ложкой — и без хлеба.
— Нужно заказать ещё пару «синих шайб» на следующей неделе, — сказал я мальчику, и он удалился.
— Антон, как Вам новый сценарий? Вернее, его наброски.
— Я высылал Вам черновой вариант для предварительного ознакомления с общей, так сказать, концепцией. Это не окончательный вариант, мы готовы к диалогу и обсуждению деталей.
— Наливайте на правах гостя, и я поведаю вам несколько вариантов развития событий.
— Уфф… было бы интересно ознакомиться. Стало гораздо увлекательнее после Вашего пролога. Вы умеете заинтересовать клиента.
— Антон, Вы с недавних пор мой хороший приятель. Мне не нравится слово «клиент».
— Вы же сами сказали, что ровно в тот момент, когда наши отношения обрели финансовый фундамент, мы стали лучше друг друга понимать.
Сказал Антон, протягивая немного пухлую руку с рыжеватыми волосками к хрустальному графину из богемского стекла.
— Надеюсь, не обременить Вас, Антон, сложностью выбора. Вариантов развития сценария немного.
Снова смеёмся, довольные нашей словесной дуэлью на шпажках.
— Обременение это… ну, Вы даёте!
— Нет, Антон, это вы даёте там!
— Бременские музыканты?!
— Нет, Любовь и Голуби!
Валимся под стол от смеха, ещё трезвые.
Я добавляю жару:
— Ее-еееее е! Тыгы-дым, тыгы-дым… ее… осёл…
— Ой, Никита, хорошо пошла первая. По второй — без паузы. За Ослика!
— И по третьей — за маленькую, борзую лошадку в кроссовках #Nike!
Тепло по телу, снова валимся под стол. Ржач.
Именно этот сарказм, стёб друг друга, когда-то нас воссоединил.
Мы обрели уютный мир вокруг, не утратив цели — хорошо подколоть и себя, и окружающих.
— Кстати, Никита, какой бренд кроссовок Вы предпочитаете?!
– Насчёт спортивной обуви сложно ответить, Антон. Отец мой любил спортивный стиль. Мы с вами родились в СССР, я чуть раньше. Наши вкусы формировались отсутствием выбора.
– Наверное, вы, Никита, вспомнили замшевые кеды #Adidas тёмно-синего цвета по фиксированной цене 25 рублей? При средней зарплате уборщицы в аптеке — 70.
– Аптека… звучит здесь странно, немного двусмысленно. Если хотите, Антон, могу добавить сцену, которую вы так аккуратно рисуете за кадром. За глазами Хаэля.
Странно, что с его отрезанных ног не сняли эти дорогие сникерсы, подумал я. Возможно, они были в крови, и они не стали марать руки.
– Ну-у, Никита, полноте. Не зацикливайтесь на прошлом.
– Антон, знаете, уборщица, когда слышала слово «Ну», всегда отвечала: «Не понукай, не запрягал».
– Легче, Никита. Ну, не расстраивайтесь, не горячитесь. Кажется, у вас зреет ещё один сценарий. Ну, не гневайся, прошу...
– Вот вы и проснулись, Антон. Отлично. Ещё по стопочке — и к делу.
Новый сценарий, может, и не понадобится. Я так и не ответил на вопрос про кроссовки.
– Уже становится интересно.
– Со мной вы скучать не будете, это точно. Незадолго до… он пришёл к Вере. Я присутствовал при их разговоре на кухне.
– Про девятиметровую с лоджией шесть идёт речь?
– Да, Антон. Вижу, вы в курсе.
Был солнечный день.
Старый буфет из Борисово ещё стоял в первозданном виде за его спиной.
И странно — на столешнице, перед зеркальной нишей, лежали Балабановские спички и сигареты.
Он никогда не курил.
Позже Вера сама, тупой ножовкой, уменьшит высоту этого мебельного монстра —
безжалостно вырежет зеркальную нишу
и перекрасит буфет кистью в белый.
Он никогда не курил.
Спорт — да. Алкоголь — бывало часто. Сигареты — никогда.
Она удивилась, но позволила ему закурить за столом.
И смотрела.
Курил он, как первоклашка за гаражами — неумело, с смешной важностью момента.
И было в этом что-то трогательное и нелепое.
Взрослый, высокий, с остатками былой красоты мужчина
в вечном спортивном костюме
и тех самых пресловутых «Адидасах».
Немного подвыпивший.
С прядью волос, заботливо уложенной поверх начинающейся лысины.
До сих пор не понимаю, как они её крепили. Лака ведь не было. Дефицит.
…А потом.
Никогда не забуду, как несли его всем заводом по главной улице посёлка.
Оркестр играл вразнобой — то ли Шопена, то ли «тёща плааааакала»,
и заводская труба держала свою, отдельную, глухую ноту.
И ветер —
ветер зачем-то трогал ту самую прядь.
Словно напоминал.
Словно дразнил Он меня.
Развевая её тонкой паутинкой над уходящей синевой лица и половинами тела.
Я смотрел заворожённо только на неё.
Только на эту колышущуюся прядь волос
тонкую, живую,
взлетающую, как мне казалось, прямо к небесам.
Тонкую паутину кода его жизни.
Это было последним, что я видел.
Очнулся на поминках в заводской столовой,
окружённый заботливыми тётками всех мастей...
Он ушёл.
Он ушёл.
А я остался один.
Навсегда — так тогда казалось.
— Антон, сигареты. Как вы думаете, какую марку он курил перед уходом?
— Никита, вопрос странный. Вы же сами произнесли это… «архивная щепетильность». Они были при нём.
— Да… да, я не подумал. Космос.
— Синяя пачка, полусмятая. «Стелла» с ВДНХ. Внутри — две. И балабановские спички из Калужской области. Деревня Лыково, ты наше…
— Лыко хоть берёзовое? Или липа, как всегда?!
#WalsoNikita #VV #Good #ГабброЛабрадорит
Продолжение следует....
Комментарии