«МАМ, ТЫ ДУМАЕШЬ, КАК ТАМ ПАПА?»: ЕКАТЕРИНА ОСТАЛАСЬ ОДНА С СЕМЬЮ ДЕТЬМИ ПОСЛЕ СМЕРТИ МУЖА В СВО

Как живет ярославна, месяц назад похоронившая супруга и кормильца

12 ноября ярославец Алексей Рубченков добровольцем отправился на военную спецоперацию на Украине. Дома его остались ждать жена и семеро детей. Через два месяца они узнали, что он не вернется. 46-летний Алексей погиб.

Почему кормилец большой семьи пошел туда? Что говорят жена и дети о поступке Алексея и как теперь живут без отца — в разговоре с супругой Екатериной.

Вместе их было девять
Открывающаяся дверь в квартиру дает немного света темному подъезду обычной панельной девятиэтажки в Заволжском районе Ярославля. Внутри крохотная прихожая, потрепанный ковер и полки, усыпанные обувью. На пороге стоит бледная женщина в черном шерстяном платье. Это Екатерина, ей 43 года. У нее 4 сына и 3 дочери. Вокруг мамы бегают Катя и Ваня — младшенькие. Девочке 4 года, мальчику всего 2. Общественники из «Народного фонда» привезли продукты и сладости для детей.

— Ушел он 12 ноября. Очень долго думал, взвешивал все за и против. В первую очередь у него был патриотический посыл, хотел даже побывать на Аллее ангелов. Конечно, никто и не помышлял, что так всё закончится, — говорит она об Алексее.

Решение мужа отправиться в зону боевых действий было для нее непростым.

— Неоднозначно восприняла это решение. Но он волевой человек, его не переломить. И я отпустила.

В квартире семьи предремонтное состояние — со стен сорваны обои, разбросаны вещи. Екатерина говорит, что решила заняться, чтобы отвлечься. Но на деле это оказалось сложнее, чем она думала.

— Начала на днях, чтобы с ума не сойти, решила сама потихонечку клеить обои. Но одной это, конечно, никак. И обои метровые. Тяжело. Надо хоть кого-то в помощники.

Екатерина и Алексей большой семьей жили в трехкомнатной квартире. Вместе с ними — 19-летняя старшая дочь в отдельной комнате, а также 14-летний Костя, 12-летний Тихон, 8-летний Лука и маленькие Ваня и Катя. Еще одна, 23-летняя дочь живет отдельно от родителей.

Дети не поняли
— А как дети пережили новость о смерти папы? — спрашиваем.

— Плохо. Старшие четверо очень плохо, Лука, ему 8 лет, по моим ощущениям, будто еще недопонимает. А Катя, ей 4 года, не понимает вообще. Она знает, что папа на [спецоперации], ждет его. Периодически спрашивает: «Мам, ты вот думаешь, как там папа? Как ему там? А я думаю, а я соскучилась, а я хочу погулять с ним».

— Пробовали объяснить как-то?

— Нет. Я и сама еще не осознала. Мне пока не до объяснений.

На глазах Екатерины наворачиваются слезы, в этот момент маленькая Катя бежит обнять маму.

Из алтарника в храме — в стрелки
До спецоперации Алексей не был профессиональным военным. Работал продавцом в мебельном магазине. И много времени посвящал религии.

— Он — творческий человек, играет на любом инструменте: от гитары до фортепиано. Группа своя была. А по жизни — продавец в мебельном магазине. Параллельно был алтарником, певчим в храме. Мы постоянно при храме.

— Как он сочетал в себе религиозные убеждения и то, что на спецоперации умирают от пуль?

— Религия позволяет стоять за свою страну. Это защита Отечества. Даже великие князья, например Александр Невский или наш ярославский Константин Васильев, пошли защищать страну.

На СВО Алексей был старшим сержантом.

Планировали строить дом
— Какие планы строили по его возвращении?

— Ждали его до последнего, вот сейчас контракт закончится, и он как минимум в отпуск приедет обязательно. Говорили, что надо бы вот дом построить или ремонт в квартире сделать, детей вырастить. Планов было много.

В гостиной ремонт действительно нужен. Ободранные стены, старый, запачканный детскими каракулями диван, пожелтевший тюль на окнах, кое-где оторваны куски линолеума. В этой комнате живут три мальчика постарше: Костя, Лука и Тихон.

— А когда погиб муж, кто-то приходил, предлагал помощь?

— Нет, только вы. Больше никто, — обращается Екатерина к волонтерам «Народного фонда». — Старшие девочки помогают только, обе и работают, и учатся. Одной 19 лет, второй 23 года. А близкие подруги все многодетные, у всех дела, семьи, заботы, я стесняюсь лишний раз кого-то дергать.

— На что сейчас живете?

— На пособие для многодетной семьи. Я уже пятый год в отпуске по уходу за ребенком. Из-за последних двоих детей из декрета в декрет получилось. Конечно, очень чувствуется его отсутствие. Детей много, постоянно одному это надо, другому — то. Много спроса в садах, школах, мальчики на дополнительные ходят. У нас они в спорте. Лука в музыкальной школе: баян вот нам потребовался срочно. Но стоит от 8 тысяч, мы не смогли приобрести, нам школа выделила. То есть из резерва школы на домашнее обучение. Он у нас под номером инвентарным к школе привязан, мы на нем играем.

Кто-то из детей играет на баяне, а кто-то еще в машинки или дочки-матери. Мы проходим во вторую комнату, где всё пространство заполонили игрушки. Екатерина рассказывает, что времени и сил, чтобы убрать бардак, просто нет.

— Как вы справляетесь со столькими детьми в одиночку?

— Тяжело. Маленький у меня сейчас не в детском саду из-за медицинского отвода. И он постоянно у подола, даже никуда не уехать. Няням тоже не доверяю, я привыкла всё делать сама. Да и дорого это.

— А выплаты получили за гибель мужа?

— Нет, нам сказали сразу, что всё оформление занимает месяца два, не меньше. Всё еще усложняется тем, что он ушел от Чеченской Республики, а не из ярославского военкомата. Да и как я узнала на днях, нам из-за этого отказывают в отмене оплаты за детский сад. Хотя в департаменте труда подтвердили, что он коренной ярославец.

— Почему он решил идти от Чеченской Республики?

— Потому что там обеспечение хорошее в части, ничего не нужно было покупать и с собой привозить.

Хоронили в гробу с окошком
В последний раз Екатерина слышала мужа накануне Нового года. Он рассказывал о сложностях на боевых позициях, но оставался бодрым.

— Последний звонок был от него 28 декабря. Говорил: «Тяжело, много погибших и раненых, но у меня, слава богу, всё хорошо». И вот после этого все звонки прекратились. Мы ждали, что позвонит, но нет. Начали переживать, позвонили в часть. Там сказали, что у них нет информации. Сказали: «Где мы, а где они».

— А когда узнали о гибели?

— Позвонили только 29 января, что, предположительно, нашли его тело. У него с армии осталось тату российского герба на левом плече. Сказали, если сослуживцы опознают, то не будут делать тест ДНК. Они опознали.

— Известно, при каких обстоятельствах погиб?

— Нет. Пытались узнать, но говорят, что там такая каша, что даже если кто-то и знает, какие там обстоятельства, вам вряд ли расскажут.

Екатерине прислали личные вещи Алексея: крест, обручальное кольцо и кожаный браслет. А также паспорт с военным билетом.

— Нам даже из одежды его ничего не вернули, в которой он уезжал. Сказали, ошибки быть не может. Когда нам принесли похоронку из военкомата, пояснили, что есть поражения лица. И по медицинскому заключению — множественные. Определили, что смерть наступила 9 января, а похороны были 4 февраля. Месяц прошел. Так что привезли в цинке и сделали затонированное окошечко.

Сейчас семье помогает «Народный фонд». В ближайшее время общественники заменят неработающую плиту, газовые счетчики и помогут с оформлением газовой книжки.