Кусачки 

- Ну и хреново же ты стреляешь, Леший!, - Ванька любил все критиковать, причем не важно умел ли он делать это лучше или хотя бы так же, как тот, кого он критикует. Для Ваньки вообще мало что имело реальное значение, кроме, пожалуй, вечного желания поржать или подраться. Неважно над кем или с кем.
- Винтовка не пристреляна. Косая она, - попытался отмахнуться от Ваньки Леший, - вот из отцовской вчера тухлых бил, так не разу не промахнулся. А эта, что за черт! Ну, никак не могу ее пристрелять.
Винтовку Лешему подарил отец на шестнадцатилетние. Весьма, кстати, потрепанную. Но, для Лешего это был королевский подарок, большинство мальчишек, даже сейчас, когда огнестрельное оружие стало делом таким привычным предметом, что уже нельзя было представить себе даже беременную молодую женщину, разгуливающую по улице без пистолета, или дробовика, не могли позволить себе сказать, что у них есть настоящий охотничий карабин. Пистолеты, даже такие хорошие, как Макаров и ТТ не в счет, вот карабин, это другое дело. Им тухлого можно было снять еще только завидев, метров за пятьсот, шестьсот, а не ждать, пока он, жаждущий плоти, крови и мозгов, подтащится ближе.
Бывало даже так, что пистолет, будучи даже полностью исправен, не спасал жизни своему владельцу. Человек просто столбенел от ужаса, увидев с близкого расстояния, то, что последние пятнадцать лет в обилие разгуливало повсюду – живых мертвецов, или как их все называли достаточно давно, - тухлых.
Зрелище и правда было весьма не аппетитное, особенно если попадался тот, кто уже не в первый год шляется под палящим степным солнцем, в поисках добычи. Они хоть и бывали, как правило, медленнее своих «свежих» собратьев, но выглядели так, что даже у повидавших жизнь и смерть стариков, под час подгибались коленки. Что же тут говорить о женщинах и подростках.
Вопреки своему бравадному поведению, Леший тоже страшно боялся тухлых. Хотя все жители городка, и старые (коих, в прочем почти не было) и молодые где-то в глубине души знали, как расстанутся с жизнью. В лучшем случае, а это бывало крайне редко, умрут в возрасте 50 лет от какой-нибудь заразы, потому что у местного доктора, в прошлой жизни бывшего медбратом-двоечником просто не хватит ума или лекарств, для того чтобы их вылечить . В худшем же случае их ждала участь обеда, или присоединения к честной компании кусков плоти, которые топтали землю, без устали ища себе добычу.
Вот и сейчас, стоя на ржавом остове легковушки, которая последние 15 лет являлась частью баррикады, Леший тратил драгоценные патроны на то, что пристреливал свою новую винтовку, потому что знал, что тухлых надо держать на расстоянии, что бы не случилось. Винтовка же совершенно не хотела пристреливаться.
- А помнишь Матвея?- спросил Ванька, закуривая сигарету,- Так тот тоже стрелять не умел. Ходит сейчас, счастья ищет,- он гадостно улыбнулся щербатым ртом, и выпустил облачко сизого дыма.
- Смелый был пацан, - бросил Крючок, третий из их компании, электрик,- побольше бы таких.
- Верно то оно верно,- подтвердил Ванька, продолжая курить,- Но стрелять Мотя не умел совершенно. Вот и помер в семнадцать годков.
- Шестнадцать, - поправил Леший, стоя на крыше легковушки и выцеливая очередного тухлого.
-Да без разницы!, - Ванька бросил бычок и сплюнул в пыль.- Жить бы еще мог, если б не хорохорился.
- Ты лучше заткнись и сиди тихо, сыкун, - со злобой процедил Крючок, который сидя в теньке возился со сломанной рацией - Хороший был парень, вот и не хрен его частить. Ты бы на его месте еще около сетки бы обделался. Курить то ты умеешь, а кроме этого взрослого в тебе ничего нет. Семнадцать, а до сих пор трусами бабочек ловишь.
Ванька встал, и засучил рукава выбеленной Солнцем, ленялой папиной рубашки, которая только недавно стала ему в пору.
- Ты это дело брось, твою мать!,- крикнул он красный от злости. – Отделаю же как Бог черепаху, ей богу!
- А ну тихо оба! – рявкнул Леший, - Мешаете!
Он опять прицелился и спустил курок. Пуля пролетела сантиметрах в десяти от головы одиноко бродившего тухлого, очень старого судя по его виду, и прочертила полоску с пыли . Леший выругался. Мертвец, повернулся на звук, посмотрел в даль невидящим взором подернутых бельмами гнилых глазных яблок, и двинулся в сторону периметра.
Твою мать!- взвизгнул, минуту назад храбрившийся Ванька, - Леший, паскуда, прибей его! А то эта падаль дружков позовет и нам на орехи от дежурного попадет.
А попасть и правда могло, не смотря на то что по возрасту они тут находиться и могли, никто не разрешал им разбазаривать боезапас в пыль. Все упрямый Леший, который сам захотел пристрелять эту чертову винтовку.
Леший прицелился в тухлого, уже изрядно приблизившегося, и снова выстрелил. И снова промазал. Не хватило нескольких сантиметров. Снова.
И тут, то ли от того, что Крючок и Ванька голосили как бабы на сносях, то ли от досады, то ли от всего сразу, у Лешего начали дрожать руки…
Тухлый подошел уже к самой сетке периметра. Раньше, когда люди в поселке еще думали что кто-нибудь придет и спасет их, еще тогда, когда это было не просто автономным поселком, отрезанным от мира колючей проволокой и баррикадами из битых автомобилей, а центром передержки беженцев, ограждение было под напряжением. Ток отпугивал тухлых. Но сейчас ток был вырублен для экономии топлива генераторов, которое было все труднее доставать, и включалось только при массовом прохождении стада мертвецов через этот район. Стада достаточно большого, чтобы сломать ограду.
Тухлый упорно царапал сетку и натужно хрипел легкими, гнилыми и полными личинок. Затвор выскальзывал из пальцев, руки не слушались, пот заливал глаза, едкий холодный пот. Вот поэтому он и хотел винтовку, а не пистолет, чтобы не подпускать так близко. Знал же, что струсит, знал же!
Тем временем тухлый продолжал свои бесполезные попытки свалить трехметровый забор из толстой железной сетки и бетонных столбов в одиночку. Но у него получилось то, на что его гнилые мозги и не могли даже надеяться, человек с оружием задрожал. Но дрогнул только один из трех.
Крючок, до этого сидевший в тени салона какой-то машины, встал, и почти спокойно подошел к самому мертвецу. Вплотную. В руках у него были кусачки, с помощью которых от чинил сломанную им же вчера рацию. Без лишних слов, потому что Крючок никогда не отличался трепливостью, он занес руку с зажатым в пальцах инструментом, и что было силы ударил тухлого в лоб, сквозь сетку. Череп мертвеца, гнилой и хрупкий лопнул и выплеснулась жижа бурого цвета, та самая, в которой при жизни хранилась личность тогдашнего школьного учителя Валентина Ивановича Жмурина, умершего от укуса своей зараженной дочери, и потом снова восставшего, для бесконечной прогулки под палящим солнцем. Жижа вылилась, и потекла по рукам Крючка.
В этот момент раздался выстрел. Звук был такой, будто в пустом зале небольшого кинотеатра взорвали пакет из-под попкорна. Крючок был мертв, как и бывший школьный учитель, в спине, чуть ниже лопатки виднелось маленькое аккуратное отверстие от пули.
Леший стоял на крыше автомобиля с белым, как алебастр лицом, похожий на восковую статую, того и гляди растает под жарким степным солнцем Волгоградских степей. А в голове помимо шума собственной крови, стучавшей в висках, гремело громом одно слово: «НЕТ!».
Но выстрелил именно он. Пусть случайно, пусть он испугался до смерти, пусть он сошел с ума от страха, от звука лопающегося черепа мертвеца, от бурой жижи мозгов, стекавших по руке Крючка (МЕРТВОГО КРЮЧКА!!!), но выстрелил все-таки он.
Ваньки и след простыл. Причем никто не смог бы сказать, когда он сбежал, до или после хлопка, унесшего жизнь молодого электрика Юры Крючкова, (для друзей, просто Крючка), или после, когда Крючок лежал, как груда мяса и костей, которой и был теперь.
Леший взвел курок, и твердой ( пальцы почему-то именно сейчас перестали дрожать) рукой направил дуло карабина, подаренного отцом, себе в рот.

И спустил курок…

* * *

Прошло около двух часов, прежде чем Крючок снова встал. Его пробудило то, что вместе с мозгом мертвеца, так храбро им убитого, попало в небольшую царапину на его руке.
Когда эпидемия началась 15 лет назад, ученые, со свойственной им мечтательностью говорили, что зомби, по крайней мере в первые минуты после возвращения обладает остаточной памятью. Теория эта так и осталась неподтвержденной.

Неловкими , непослушными, мертвыми пальцами, он взял кусачки и стал медленно, методично и упрямо откусывать прутики сетки периметра, пока не вышло достаточно большое с рваными краями отверстие. Осталось только дождаться пока звук выстрела и крик, не привлекший до сих пор, по каким-то причинам живых, привлечет мертвых, дабы стереть с лица земли еще один городок за проволочной сеткой.

Фролово 18 марта 2014 года.