Башня короля Альфреда. Графство Сомерсет. Поместье Стоурхедов. Англия. Высота 49 м.

При попадании электрического разряда молнии в песок или почву, резкий нагрев приводит к спеканию песка в полые стеклянные трубочки необычной формы. Подобное образование называется фульгурит, а в народе — «чертов палец». И в самом деле, порой они выглядят как совершенно инородные структуры, или даже космические.

Для эффектного фото структуры выкапывают, как на нижнем фото. Самой большой найденный был длиной около 5 метров.

Река "Голубой Дракон" в Португалии Её официальное название - река Оделеит, но чаще всего используется Голубой Дракон из-за ее темно-синего цвета и такой необычной характерной формы.

Имя 30 американского президента Келвина Кулиджа носит эффект в биологии, который характеризуется увеличением либидо при появлении новых сексуальных партнеров, несмотря на снижение полового влечения к существующему партнеру.

Считается, что эффект назван в честь Кулиджа из-за курьезной истории, приключившейся с президентом и его супругой, когда они посещали птицеферму. Миссис Кулидж заинтересовалась производительностью фермы, на что ей пояснили, что петухи могут выполнять свои обязанности по множеству раз в день.

Первая леди попросила сообщить об этом своему мужу, а президент в свою очередь остроумно поинтересовался, обслуживает ли петух всякий раз одну и ту же курицу? И услышав ответ «нет, у каждого петуха много разных куриц», попросил сообщить об этом госпоже Кулидж.

Caмая чeрная BMW на земле - BMW VBX6 с покрытием из VantaBlack. Этот материал поглощает 99,9% света и ничего не отражает, из-за чего все предметы, покрытие им, всегда выглядит плоскими.

Так выглядят мышeчная ткань и молочные железы женщин.

Поля тюльпанов в Голландии.

∞ Получи бесплатное обслуживание кредитки «Тинькофф Платинум» навсегда.

? А еще до 120 дней без процентов за погашение картой кредита в другом банке.

? Успей оформить до 8 февраля: https://vk.tinkoff.ru/platinum-go-2022

Рассказ о том, что порой рядом с нами живут великие люди, а мы об этом и не подозреваем.

Её звaли нежным иностранным именем Фанни. Каждую субботу она приходила на обед к плeмяннику и его семье. Снимaла в коридоре крошeчные ботики, вынимала из манжеты кружевной батистовый плaточек, на минуту обнажая уродливо распухшую косточку на тонком стaрческом запястье, промокала сухой нос с аристократической горбинкой и проходила на кухню.

Там отдaвала неизменный пирог «Мечта» и шла долго и тщaтельно мыть руки. За собой остaвляла нить запaха сухих листьев, пропитанных солнцем – любимые духи из старых зaпасов. Она вообще нaпоминала осеннюю листву – лёгкую, шуршащую, волнующуюся от любого вeтерка.

Она была одинока – без детей, без мужа, существовавшего в её жизни очень рано и недолго. Всю её семью составляла жена давно умершего младшего брата, племянник, его жена и дети. Дети её слегка пугали, она не очень умела с ними разговаривать, да и не видела в этом смысла. Они подтрунивали над ней и насмешливо называли «тётенька».

Фанни приходила ради общения с женой брата. Они обе были большие интеллектуалки, запоем читавшие французские и немецкие романы в подлиннике, имевшие одинаковый вкус в литературе, политике и в составлении своего мнения. Обе тонко и со вкусом подшучивали над общими знакомыми. Фанни рассказывала какие-то невероятные для Советского Союза истории про французскую оперу, про Париж, про необыкновенные наряды. Иногда брала с собой несколько тяжёлых альбомов в бархатном переплёте с пряжками, пахнущих духами и полные тонких дам в огромных шляпах и роскошных платьях, кокетливо позирующих рядом с игральными столиками и белогрудых, напомаженных господ во фраках.

Потом жена брата умерла и маленькая, неизменная Фанни, которая была старше всех, понемногу начала сдавать. Племянник посоветовался с женой и перевез её к себе.

Она тихонько жила в своей комнате, по давно заведённому расписанию. Перед обедом обязательно обжигала хлеб над газовой конфоркой, чтобы убить микробов, суповую ложку держала в своей комнате под кружевной салфеткой, а в ящике стола долго берегла хороший бельгийский шоколад, отламывая изредка крошечные кусочки. Тихо жила и так же тихо, понемногу уходила…

Перед смертью слегла и перестала узнавать окружающих. Проживала какую-то свою жизнь, медленно протягивая тонкую руку к потолку и слегка улыбаясь краями губ кому-то хорошо знакомому, видимому только ей… Умерла легко, во сне. Просто не проснулась. Такой хрупкий, душистый осенний листок, случайно залетевший из прошлой жизни…

Она не любила рассказывать о себе, сверстники давно умерли и всем казалось, что она всегда была маленькой, аккуратной старушкой, с батистовым платочком в манжете. Только родные знали, что она была блестящим хирургом, прошла две войны – Финскую и Отечественную. Что проявляла чудеса героизма, вытаскивая на себе раненых прямо под обстрелом. Что самые безнадёжные случаи – это её работа. Что награды не помещаются на одной стороне жакета.

Генерал, которому она спасла ноги от ампутации, искал её по всему Союзу, чтобы на коленях сделать ей предложение. А она отказалась, потому что её сердце принадлежало многим людям и своей профессии…

Как причудливо жизнь тасует людей в своей колоде. Как часто мы не знаем, с кем рядом находимся. И какие нежные, тепличные цветы своими хрупкими корнями держат эту огромную, тяжёлую Землю.

Мила Миллер