«ТРИЖДЫ ЗАВОДИЛИ СЕРДЦЕ»: НЕВЕСТА БОРЕТСЯ ЗА РАНЕННОГО В СВО ЖЕНИХА. ОН ЛИШИЛСЯ ГЛАЗА И РАЗУЧИЛСЯ ГОВОРИТЬ
Анна и Костя собирались сыграть свадьбу, но осколок мины перевернул их жизни
В 2022 году 31-летняя Анна Никифорова из Ростова Великого жила обычной жизнью: работала швеей, летом собиралась замуж за военного — 29-летнего Константина Максимова. Тот сразу сказал: «Люблю, но службу не брошу даже ради семьи». Анна стойко приняла этот факт и уже привыкла к командировкам будущего супруга.
Когда Костю отправили участвовать в военной спецоперации на Украине, его невеста волновалась, но знала — справится. В марте 2022 года он приехал с первым ранением, но, несмотря на уговоры возлюбленной остаться, вновь отправился в зону боевых действий. Сказал, что не может бросить сослуживцев. А в июле ему в голову прилетел осколок мины, что разделило жизнь на до и после.
Когда израненный военный без сознания лежал в реанимации, врачи сказали его невесте страшные слова — Костя больше никогда не сможет ходить и говорить. Анна не поверила. И вот уже 10 месяцев вопреки прогнозам врачей ставит любимого на ноги. И верит — любовь преодолеет всё.
«Я тебя никуда не отпущу»
Анна Никифорова переехала в Ростов из Новосибирска в 2019 году по любви — у нее завязался роман с военным из местной части. Работать устроилась в армейский магазин неподалеку. Отношения счастливыми не были — пара много ссорилась. В конце концов девушка решила поставить точку и вернуться в родной город. В Новосибирске у нее осталась дочь от первого брака, на тот момент ей было 10 лет. Но друзья предложили временное решение — съехать от бывшего и пожить у них в квартире.
— Они жили в двухкомнатной квартире: в одной комнате семейная пара, в другой — Костя. В их квартире мы отмечали день рождения общего друга в тот день, когда я поругалась с молодым человеком. И получилось так, что ко мне все хорошо относились. Мне предложили пожить у них, пока я не купила билет домой. Просто перевезти вещи, чтобы не накалять обстановку еще сильнее. Чтобы я уехала спокойно домой без ругани с бывшим молодым человеком. У меня уже был конкретный план, чтобы уехать домой. Я была настроена, — вспоминает Анна.
Пока Анна жила у друзей, они с Костей сблизились. Когда пришло время уезжать, молодой человек не отпустил Аню и признался в чувствах. Оказалось, что девушка сослуживца давно ему приглянулась, но раньше он об этом говорить не решался.
— Он не решался что-то делать из-за того, что я встречалась с его сослуживцем. А когда он понял, что там уже дальше ничего не светит, решил, что отпускать меня незачем, если он хочет со мной быть. Вот так мы с ним серьезно поговорили и решили, что будем вместе. Изначально не было мыслей таких. А спустя пару недель, когда я собралась ехать покупать билет, он мне сказал: «Ты никуда не поедешь. Можешь даже не ехать за билетами. Я тебя никуда не отпущу, ты будешь моя». Вот так я и осталась там с ним дальше жить, — рассказала Анна. — Через месяц, 27 июня, будет три года, как мы пара. Это как раз день рождения нашего общего погибшего друга, благодаря которому мы и оказались вместе.
Роман бурлил. Но в один момент Костя собрался ехать в Сирию. Это поставило серьезные вопросы перед их парой.
— Он мне говорит: «Ты понимаешь, я человек военный. То есть я могу в любой момент в другую горячую точку уехать. Ты готова?» Я говорю: «Готова». А он мне: «Ты просто знай, ради тебя я не откажусь. Я тебя люблю, но я не откажусь. Это моя жизнь, это мое всё. Ты готова ко всем этим трудностям, ты будешь меня ждать?» Я говорю: «Да, буду ждать». Ну вот. Как в принципе и произошло. А чего, уже никуда не денешься, — Анна подняла голубые глаза и тряхнула светлыми волосами. — Я знала, что буду ждать.
«Вернулся с ранением, но уехал снова»
Константин уезжал в командировки, возвращался. Анна ждала. В начале февраля 2022 года его отправили на учения. Тогда многие думали, что военных действий между Россией и Украиной не будет. Российские войска в середине месяца завершили учения совместно с белорусскими, и Минобороны сообщило, что они отправятся в пункты постоянной дисклокации.
Но в кругу военных витало напряжение — многие догадывались, что в скором времени что-то произойдет.
— Никто не предупреждал, но все уже знали об этом. На тот момент он приехал из командировки в Белоруссии, и Украина стягивала свои войска к российской границе. Типа учения, но было уже понятно, что не учения это. Поэтому всех наших отправили на границу. Костя уехал 4 февраля. А 24 февраля он ушел со связи, и я, в принципе, всё поняла. Конечно, я переживала, мне было страшно, я плакала ночами. Но знала, что он сильный, я знала, что он не сдастся, — объяснила Анна.
Свое первое ранение в спецоперации Константин получил в марте 2022 года. На тот момент Анны не было в Ростове — девушка уехала в отпуск в Новосибирск, навестить родных. Жених решил не тревожить ее грустными новостями и запретил общим знакомым рассказывать о своем возвращении. Правда вскрылась позже.
— Он всем здесь сказал: «Не говорите ей, чтобы не переживала. У меня легкое ранение. Сейчас чуть подзаживет — поеду обратно. Не надо ей ничего говорить». А я приезжаю в апреле и понимаю, что у меня дома кто-то был. Думаю: «Что за фигня?» И никто мне ничего не сказал, пока я сама не выяснила. И вот 5 апреля он вернулся из госпиталя в Ярославле, а 12-го числа уехал уже обратно. Документы оформил, всё сделал. У нас как раз переезд был из частного дома в квартиру, он помог переехать и уехал. Я была против, чтобы он возвращался туда. Но его не переубедить, потому что это его работа. Говорил: «Я должен быть там, там мои пацаны». Они все всегда вместе, переживают друг за друга. Даже сейчас к нему приезжают, про него никто не забывает, — вспоминает Анна.
Весточки от Кости, воевавшего в зоне СВО, были редкими. Мужчина связывался с невестой по возможности. Иногда звонил сам, иногда просил передать, что всё хорошо, через сослуживцев и командование. В июне Костя обрадовал невесту — удалось выбить отпуск, он вернулся из зоны боевых действий домой. И сделал Анне предложение.
— Мы планировали в августе сыграть свадьбу. Это было в 2022 году, он приезжал с Украины. Подписали рапорт на ветеранский отпуск на две недели. Он же ветеран, в Сирии дважды был. Нам всё одобрили. Думали, как раз время расписаться, отдохнуть, побыть вместе. А потом бы он снова туда поехал, — рассказала Анна.
Но планам возлюбленных сбыться было не суждено.
«Ты сейчас ему ничем не поможешь»
В начале июля в квартире Анны раздался звонок. Открыв дверь, женщина увидела старшину, а по совместительству друга Константина из воинской части. Он рассказал Анне, что Константин получил тяжелое ранение и находится в реанимации. Осколок снаряда прилетел в голову, раздробив часть черепа. В одно мгновение мир девушки рухнул.
— Ранение было осколочное через глаз в голову. Я не верила. Но деваться было некуда. Я готова была отдать 20, 30, 50 тысяч за такси, только чтобы поехать туда. Чувствовала, что должна быть рядом. Меня трясут, говорят: «Успокойся, ты сейчас ничем не поможешь. Завтра утром сядем и поедем». Там друг был из части, сослуживец. Он говорил: «Я сейчас не могу сесть за руль, я бутылку пива выпил. В 5 утра мы туда поедем, я тебя туда увезу». Но было уже поздно. Мы приехали, а его бортом в Москву отправили из первой клинической в Белгороде, ему там делали трепанацию. И родители его приехали из Унечи Брянской области, и я с ними поехала туда. Получается, что с 10-го на 11-е число мы приехали в Унечу, 11 июля утром узнали, где он. А вечером 11-го числа уехали из Унечи, 12-го приехали к нему в Москву, — при этих словах Анна устремила взгляд вдаль.
Несколько дней, пока Константину делали первые операции, были самыми тяжелыми. У военного трижды останавливалось сердце, его ввели в искусственную кому. Анна буквально ночевала в реанимации в ожидании вестей от медиков. В конце концов состояние жениха стабилизировалось, но прогнозы врачей будто скальпелем резанули по сердцу невесты.
— Он был в реанимации, ему удаляли остатки глазного яблока. Ставили трахеостому — трубку ИВЛ через горло в легкие. Он был в искусственной коме. И обширное кровоизлияние в мозг было. И врачи мне все говорили, что у него речь не восстановится, что у него правая сторона, парализованная, не восстановится, — тут Анна зарыдала. — Я была вообще в шоке. Рядом не было никого. Я просто была одна.
Медики старались вразумить женщину, что после таких потрясений человека почти не выходить.
— Я сидела и врачам доказывала, что это не правда. Что всё будет, что всё восстановится. Что я сильная, он сильный. Что я всегда буду рядом. Объясняла им, что он будет говорить, ходить, что он будет прежним.
«Они меня всячески переубеждали: "Вы просто этого хотите. Но этого не будет". Я говорю: "Будет"»
С тех пор Анна начала борьбу — за здоровье жениха и свою любовь. За плечами маленькой и хрупкой женщины — бессонные ночи, процедуры, реабилитация. О собственной работе речи не шло — Анна всё свое время посвящала Константину, жила с ним в одной палате. Ее жизнь зациклилась вокруг больничной койки, где под трубками лежало тело любимого человека.
— Вывели его из комы 10 августа, 16 августа поставили временный протез глаза. И 19 августа уже из центрального госпиталя Бурденко нас перевели в Химки, в 8-й филиал. И мы были там, сейчас вот поехали в Балашиху — на протезирование глаза. Я всё время находилась там с ним. Изначально, когда он еще не мог сам обходиться, просто лежал, если мне нужно было отдохнуть, приезжали его родители. Были с ним. А я ехала сюда, в Ростов, отдохнуть. В Новосибирск я тоже летала, домой. У меня там все-таки дочка 13 лет. Она живет с моими родителями. Ее отца — моего бывшего мужа — убили, — объяснила Анна.
Щекотала, чтобы вызвать рефлексы
Труды женщины и медиков увенчались успехом. Постепенно Константин начал восстанавливаться. Чтобы у жениха пробудились рефлексы, Анне приходилось его щекотать, задирать. Так советовали делать врачи, чтобы мозг реагировал на раздражители и отправлял сигналы в тело.
— Мы изначально занимались массажами, ЛФК, зарядкой. Физиопроцедуры делали. Потому что врачи мне сказали, что человек после реального инсульта, не после ранения, как у Кости, быстрее восстанавливается, чем после сердечной парализации. Я верила, что он все-таки начнет двигаться. Потом стала дергаться нога, чувствительность появилась. Я его щекотала, а он ногой дергал. Мне сказали: «Нужно вызывать этот раздражительный рефлекс». То есть щекотать, бесить его. Он с психа начинал говорить какие-то слова. Дергал ногой, рукой. Вот так этот рефлекс весь и пошел. Я в реанимации спала. Лягу, усну с ним. Когда нас перевели в общую семейную палату, свою кровать к нему пододвигала. Сплю, держу за руку. Чтобы он чувствовал, что я рядом и я не брошу. Я ему просто как-то раз сказала: «Что бы ни произошло в наших отношениях, я тебя не оставлю, я тебя не брошу. Что бы ни случилось, я понимаю, куда ты едешь. Я всегда буду рядом, не оставлю тебя», — рассказала невеста раненого бойца. — Я просто знала, что это мое, что я обязана это делать и ставить его на ноги. Если не я, то никто. И все говорят: «Если бы не ты, он бы не дошел до этого результата, в котором находится сейчас».
— В итоге он начинает разговаривать, начинает ходить. Он всё понимает, помнит. Просто не может это выразить. У него нарушена функция спонтанной речи. То есть он не может разговаривать, как мы сейчас. В голове он всё понимает, понимает, что он хочет. Но вслух выразить не может. Он говорит заученные фразы на повторение. То есть речь есть, но она не спонтанная-разговорная. Не факт, что полностью всё вернется. Может, только половина. У него была парализована правая сторона. Сейчас это уже отошло. Силы появляются, он начинает ходить. На костыле, с поддержкой ходим. Таскаю это всё на себе 10 месяцев. Он 2 метра ростом, 115 килограммов, — рассказала Анна.
«Я всё это таскаю на себе и даже не чувствую этой тяжести. Потому что это мое и от этого уже вообще никуда. Только с ним»
Но до конца реабилитации еще долго. Анна и медики продолжают помогать Косте заново учиться разговаривать, ходить. К счастью, никаких психических нарушений у мужчины не обнаружили. По словам невесты, Константин абсолютно всё понимает, помнит и ведет себя адекватно.
— Я до сих пор учу его и ходить, и разговаривать. Этот человек как был тихий, спокойный, так таким и остался. У него нет никаких психических расстройств. У него нет истерик, скандалов, припадков. То есть в голове у него не нарушено абсолютно ничего. Только спонтанная речь нарушена. Память, соображение. Всё это у него есть, — уверяет невеста контрактника.
Первым словом, сказанным Костей после ранения, было «ну». Анна проснулась ночью в палате от непонятных звуков, а когда поняла, что возлюбленный так пытается о чем-то попросить, радости ее не было предела.
— Я сплю, а ему что-то надо. В туалет сходить или еще что-то. Или поправить его. Это было недели через три после реанимации. Я сплю, а он в ухо мне «нукает» потихоньку. Я говорю: «Господи, ты чего?» А он показал, что вот, в туалет надо сходить. Счастлива была в тот момент. Потом они заученно стали с логопедом считать до десяти. Меня в тот момент в палате не было. И я возвращаюсь, а логопед уже выходила из палаты, позанималась с ним. И говорит: «Блин, подождите, подождите, сейчас я вам кое-что покажу». Сосчитали до десяти и спели «Ёлочку». Говорю: «О, речь стала возвращаться, значит, будем болтать». И я его не жалею, если честно. Начинает чего-нибудь вытрепываться, а я говорю: «Сейчас как дам тебе по маковке, и побежишь», — Анна залилась смехом.
«Я жестко с ним. А зачем жалеть? Буду жалеть, он так и будет лежать. Толку от этого не будет»
Свою позицию Анна объясняет просто — жалость к результату не приведет. Она ведет себя с женихом на равных, чтобы он даже не думал опускать руки.
— Он будет понимать, что его все жалеют и все за него делают. А зачем это надо? Ему нужно самому брать себя в руки, находить силы на восстановление. Если я знаю, что он сам с кровати может пересесть на коляску, — зачем я буду ему помогать? А потом он и не будет этого делать. Всё надо самому, — считает Анна. — Мы ни за что не платим. Платит Министерство обороны, и, когда мы выпишемся, у нас есть ряд бесплатных услуг. Все врачи, которые нам будут нужны, — логопед, ЛФК, физио — это всё нам будет бесплатно. Для инвалидов много чего предоставляется. Даже машины от государства, чтобы возить его куда-либо, если нужно. Все списки и документы есть. Всё выдали уже.
На практике всё было не так радужно. Хоть семье не пришлось платить за лечение и реабилитацию, иногда Анне приходилось показывать характер и стоять на своем. Например, когда Костю хотели перевести в другой госпиталь, не сделав ему протезирование глаза и не установив пластину в череп.
— Приходилось выбивать иногда, конечно. Я там бегала и ругалась, и кричала, и чего только не делала. Меня в госпитале все знают, и со мной уже не спорят. Заместитель начальника госпиталя меня как ни видит, так, я извиняюсь за выражение, чуть кипятком не писает. Потому что однажды его собирались переводить в третий ветеранский госпиталь, который считается гражданским. А я знала, что там жопа. Конкретная. И я им сказала, что, пока нам не сделают глаз и не поставят пластину, мы никуда не уйдем. Грозилась писать заявления и жалобы. Говорила, что буду писать в гарнизонный суд. Гарнизонного суда они очень сильно боятся. Говорю: «Поверьте, у меня есть связи, и я смогу вас утопить». Поэтому мы так надолго и оставались в том госпитале. Нас давным-давно могли перевести. Я сказала: «Нет, этого не будет». Есть люди, которые сядут, лапки свои сложат, и всё. Мол, врачи сказали, что так лучше, поэтому нам так и сделают. А я знаю, что так не лучше. Я тоже далеко не дура, у меня есть телефон, интернет. Я могу прочитать, что нужно при таком случае, а что нет, — отчеканила Анна, закурив.
Всего Константин перенес 10 операций.
Поставили протез глаза
— А как он давал понять вам, что любит вас, когда не мог говорить? — спрашиваем.
— Моргал, — улыбается Анна.
Анна с Костей строят долговременные планы. Пара всё еще хочет связать себя узами брака, теперь уже этим летом. Завести детей
