⚡ Сколько кораблей и катеров затонуло у Вольска?

«Речному транспорту Вольска мешает затонувший катер», под таким заголовком «Вольская жизнь» рассказала о проблеме, обозначенной на прошедшем ПДС администрации ВМР 7 октября. Ее поднял вольский государственный инспектор Центра ГИМС России по Саратовской области Сергей Денисенков, рассказав о подводном металлоломе у бывшей нефтебазы и у протоки Большого Иргиза к Волге. Старожилы сразу стали вспоминать о других катерах и кораблях, покоящихся по Волге вдоль территории района. А Геннадий Медведев, начальник Государственной инспекции по маломерным судам региона, конкретно отнес Вольский район к тем территориям, где «утопленники» грозят бедами. Но сколько кораблей и катеров затонуло у Вольска, никто точно еще не сказал.

Помещаем материал из «Российской газеты» — «Средняя Волга: Саратов», который раскрывает степень опасности затонувших судов, и ставит вопрос перед властями.

💬 Берег затонувших кораблей

Суда, ржавеющие на дне Волги, опасны для экологии региона. Недавно специалисты Саратовского района водных путей и судоходства обнаружили еще один затопленный в Волге корабль. Теперь в официальном списке значатся около 70 волжских «титаников».

💬 Мина на дне

Но и этот перечень затонувших судов далеко не полный. Остается только догадываться о наносимом ими экологическом ущербе. Судоподъемные работы в Саратовской области ведутся с 1998 года. За это время удалось поднять или собрать 78 затопленных, полузатопленных, а то и просто брошенных на берегу плавсредств. И все же река не становится чище, поскольку ежегодно только на саратовском участке акватории Волги выявляется до десятка новых бесхозных объектов.

Прежде всего, речь идет о баржах и теплоходах, затопленных в последние десятилетия. Но, по словам речников, если хорошенько поискать, то, например, между Саратовом и Энгельсом можно найти даже колесные пароходы, курсировавшие и сто лет назад. Есть сведения, что возле одной из опор автомобильного моста на глубине лежит ледокол, построенный в 1896 году, а в районе железнодорожного моста — даже сбитые немецкие самолеты. Нашли же в прошлом году на энгельсской стороне минный тральщик. Теперь его уже подняли, но на дне лежат другие суда, и они тоже представляют собой мину замедленного действия. Взорваться не взорвутся, но вреда от них немало. Например, в прошлом году на энгельсской стороне прогулочный теплоходик с детьми на борту слишком близко подошел к берегу и сел прямо на затонувший корабль, как на мель.

И все же главная проблема заключается в том, что на протяжении десятилетий в волжской воде происходит разложение сотен тысяч тонн металла (есть корабли весом в 150-200 тонн и больше). Не следует при этом забывать, что Волга является основным источником питьевого водоснабжения целого ряда городов области, в том числе и самого Саратова.

— Из баков уже поднятых объектов было извлечено более 70 тонн топлива, — сообщил корреспонденту «РГ» помощник прокурора Саратовской межрайонной природоохранной прокуратуры Владимир Федотов. В частности, в поднятом колесном пароходе «1 мая» находилось 8 тонн мазута, в одной из нефтеналивных барж — 20 тонн, а в теплоходе «Профессор Мечников» — 40 тонн нефтепродуктов. Все эти «добавки» волжское течение годами разносило по акватории.

💬 Суда без владельцев

У большинства объектов, значащихся в «подводном списке», владельцев нет. Но даже когда известно, что найденная груда металла когда-то числилась за той или иной организацией, заставить собственника утилизировать судно оказывается нереальным. Так, после банкротства приборомеханического завода 650-тонный сухогруз, затопленный в черте Саратова, тоже неожиданно оказался бесхозным.

— Поначалу руководство завода отписывалось, что нет денег на судоподъемные работы. Потом судно вообще исчезло с баланса предприятия. Не было его и в выставленной на торги конкурсной массе, — рассказывает начальник отдела надзора за водными объектами и безопасностью ГТС управления Росприроднадзора по Саратовской области Владимир Сыров.

Правда, с недавних пор у контролирующих структур появился очень эффективный рычаг влияния на владельцев металлолома. В марте прошлого года была зарегистрирована методика определения ущерба, наносимого окружающей среде затонувшими судами.

— Когда экологи смогли оценить конкретную сумму вреда (например, в 5 миллионов рублей), сразу стало ясно, что поднять корабль будет дешевле, чем платить по санкциям, — говорит Владимир Сыров.

💬 Железный улов

В конце 1990-х годов за счет федерального экофонда в области было поднято около десятка объектов. Но с его ликвидацией работа по очистке волжской акватории от металлолома зашла в тупик. Сегодня основную работу по избавлению Волги от ржавого железа выполняют предприниматели. Постоянно растущий спрос на металл сделал эту работу выгодной.

По утверждению речников, этот бизнес хоть и требует большого вложения сил и средств, но приносит неплохую прибыль. Тем не менее, как это ни странно, но желающих заработать денег, сделав благое дело, становится все меньше. Если еще пять лет назад в области официально работали 4-5 фирм, занимавшихся подъемом затонувших судов, то в этом году о своих намерениях очищать Волгу заявили лишь две.

А все дело в неизбывной бюрократической цепочке. Чтобы добиться разрешения на утилизацию плавсредства, легальному бизнесу сегодня в среднем требуется около года. «Добро» нужно получить от огромного числа разнообразных инстанций, начиная от рыбинспекции (у которой, кстати, в настоящее время нет своего подразделения в Саратове, а потому на согласование документы приходится отправлять в Астрахань) и заканчивая гидрометом, ведущим мониторинг по загрязнению Волги.

— Мы начали бумажную работу в ноябре прошлого года и только 4 июня ее закончили, — сообщил корреспонденту «РГ» Сергей Бяйго, заместитель генерального директора одной из фирм, начинающих осваивать волжское дно.

Еще одной серьезной проблемой для предпринимателей, занимающихся подъемом судов, являются охотники за металлом, нелегально работающие на полузатонувших объектах.

— Эти пираты срезают макушки, а остатки судна потом заиливаются. Когда же от него остается одна «подошва», затраты значительно возрастают, — поясняет предприниматель с опытом Владимир Кулапин.

Помимо того, что поднять такое судно и сложнее, и дороже (насосами для откачки воды из трюмов и понтонами уже не обойдешься — потребуется мощный плавкран), в нем остается минимум полезного металла. И зачастую становится просто экономически невыгодно заниматься утилизацией таких объектов.

Бывает, что жизнь «санитаров Волги» усложняет неожиданное появление владельцев затонувших судов. До подъема их чаще всего днем с огнем не сыщешь, а вот уже после граждане активно заявляют о своих правах на груду железа и пытаются выторговать с предпринимателей свою долю. Если стороны не приходят к консенсусу, работа может встать надолго.

По мнению помощника природоохранного прокурора Владимира Федотова, было бы целесообразно дать возможность обращаться в суд с требованием о признании права на бесхозные плавсредства не только муниципалитетам, но и другим заинтересованным лицам. Тем более что местная власть своим правом чаще всего не пользуется. Возможно, тогда очистка волжских берегов пошла бы быстрее.

Комментарий

Геннадий Медведев, начальник Государственной инспекции по маломерным судам Саратовской области:

— В Золотом в свое время намыли пляж и поставили баржу для отражения волн. Потом кто-то с нее срезал верхушку, и осталась только нижняя часть. Так как объект находится в пределах пляжа, он, естественно, представляет опасность для отдыхающих. Много затонувших судов в Марксовском, Вольском, Балаковском районах, а также около Зеленого острова в Саратове. Если с такого судна срезали верхнюю часть, при низком уровне воды его еще можно разглядеть. А вот когда вода поднимается, может произойти что угодно. В лучшем случае на катере двигатель сломается. По крайней мере, на Сазанке такое в прошлом году было.

Тем временем

Региональный комитет охраны окружающей среды и природопользования подготовил проект программы экологического оздоровления области. Однако в этом документе вопросы очистки водоемов от затонувших судов отражения не нашли. Как пояснил корреспонденту «РГ» начальник отдела природоохранных целевых программ комитета Виктор Манаенков, поскольку Волга является федеральным объектом, то и решать проблему, по его мнению, необходимо на федеральном уровне…