Хватит фапать на безвкусицу. Настоящая эстетика женского тела только в нашей телеге ЯТХ. Скорее подписывайся, пока есть возможность.

Ссылка в комментариях. ??

Показать полностью (2)

Жевательные конфеты с каннабисом в форме укушенных ушей: новый продукт, выпущенный Майком Тайсоном

Милые тени

Вернувшись после института в родной город, я обнаружила, что в нашем медвежьем углу никто не ждёт с распростёртыми объятиями девушку-программиста. Работы было катастрофически мало. Помыкавшись продавцом-консультантом, я устроилась оператором на АЗС. Работа мне неожиданно понравилась, умение разобраться с компьютером тоже оказалось не лишним.

По работе я часто контактировала с нашим экономистом. Зиле, так я буду называть её. Она сразу произвела на меня впечатление: высокая полная женщина лет тридцати с небольшим. Длинные тёмные волосы, карие глаза, приятный голос и милая улыбка. Зиле нравилась мне. Когда она звонила или приезжала на заправку, хорошее настроение сохранялось надолго. Зиле на удивление неплохо разбиралась в программах и оборудовании АЗС, и в её глазах я выгодно отличалась от других операторов.

Это помогло моей карьере: когда в офисе понадобилось расширить штат, Зиле посоветовала перевести туда меня. Зарплату пообещали почти в полтора раза больше прежней, мне предстояло работать в одном кабинете с Зиле — и я сразу согласилась. Отгуляв пару недель отпуска, я вышла на новое место.

Надо сказать, что где-то за полгода до этого мы с Зиле совместными усилиями отладили нужные программы, АЗС работала без проблем — Зиле не было нужды приезжать. Я слышала её голос только по телефону. И приходя в офис, сразу поискала её взглядом. В углу кабинета сидело спиной ко мне, уставившись в монитор, бритоголовое существо в чёрной футболке. Я отвернулась. Тут главбух назвала имя Зиле — и я услышала её голос позади. Поражённая, я пыталась осознать перемену, произошедшую с Зиле. Кустодиевская пышная барыня превратилась в худого большеглазого андроида, остригла волосы почти наголо. И она была красива странной красотой. Я влюбилась безоглядно.

Время шло, я осваивалась на новой работе, узнавала Зиле ближе. Она оказалась странным, неординарным человеком «не от мира сего». Зиле была умна, получила хорошее образование, больше десяти лет прожила в столице. Вернулась в наше захолустье, когда слегла старенькая бабушка — Зиле не захотела доверить уход за старушкой чужим людям. Она вообще никому не доверяла. Нет, не так. Она не воспринимала людей, как бы дико это не звучало. Зиле — она будто видела мир под другим углом или видела часть какого-то другого мира. Всегда отрешённая, погружённая в созерцание, она как-то умудрялась справляться с повседневными делами, много работала, одна воспитывала дочь Альму.

Мы постепенно сдружились. Оказалось, мы живём недалеко, и Зиле подвозила меня до дома после работы. Я искала её общества, подстраивала «случайные» встречи — и мы всё больше времени проводили вместе. Зиле была жутко одиноким человеком, но её это нисколько не тяготило. Они с дочкой жили душа в душу, предпочитая общество друг друга всем прочим. Они постоянно придумывали какие-то замысловатые игры, создавая целые фантазийные миры, населяли их разнообразными существами и буквально жили в них. Собственно, их прозвища — Зиле и Альма — тоже пришли из одной их игры, в которую они играли больше года. Я не участвовала в их фантазиях, но и не осуждала их. Наверное, поэтому Зиле приняла меня.

Когда я рассказала Зиле о своей любви, мы стали встречаться, потом я перебралась к ним. Бабушка Зиле умерла, мы жили втроём. Две мои любимые девочки и я.

Тихие и отстранённые поодиночке, вдвоём Зиле и Альма оказались весёлыми выдумщицами. Дома у них была куча настольных игр, в хорошую погоду они носились на улице, летом играли в пелоту и бадминтон, зимой — в снежки, горки, каток. И они обожали музыку. Я впервые видела вживую людей, которые увлечённо слушают оперу. Их любимые арии пели мужчины со странно высокими, будто женскими голосами.

Вкусы у девчонок совпадали почти во всём. Зиле и Альма больше походили на близнецов. Если одна жаловалась на головную боль — я уже знала, что вторая скоро тоже полезет за таблеткой. Альма, сидя дома, могла запросто сказать: «Мама скоро будет», — и точно, минут через десять во двор въезжала машина Зиле.

Я была по-настоящему счастлива с Зиле, привязалась к Альме. Мы работали, в отпуске путешествовали, растили дочку.

В то лето Альме исполнилось двенадцать, она упрашивала нас отправить её в лагерь, куда собрались её подружки. Зиле, всегда поощрявшая самостоятельность девочки, тут вдруг упёрлась и ни в какую не желала её отпускать. Альма очень хотела поехать, умоляла маму. Я тоже была на её стороне. И Зиле, не найдя разумных возражений, согласилась. Довольная Альма собрала рюкзак, и автобус увёз шумную толпу ребятишек.

Лагерь был в стороне от города. Зиле каждый вечер, закончив работу, мчалась туда. Мы с Альмой не понимали, что на неё нашло, и подшучивали над ней, перебрасываясь SMS-ками. Выходные Зиле тоже провела в машине у ворот лагеря. Прошла ещё неделя, в субботу утром мы собрались навестить Альму.

Уже заканчивая сборы, Зиле вдруг напряглась, словно прислушиваясь к чему-то. Поймав мой недоумённый взгляд, она бросила: «Что-то не так, едем». И бегом к машине, я — за ней. Зиле резко рванула с места, на дороге она выжала газ почти до упора, на её лице было что-то безумное. Мне ещё никогда в жизни не было так страшно: мы неслись на огромной скорости, бледная Зиле не отводила взгляд от дороги, что-то неслышно шептала.

Мы чудом доехали до лагеря, завизжали тормоза, Зиле выскочила из машины и бросилась к корпусам. Я не отставала, заразившись её беспокойством. Нам навстречу бежали люди. Вдруг Зиле завопила, выгнулась дугой и рухнула на землю. Я упала на колени рядом с ней, попробовала удержать её, но Зиле рвалась из моих рук, не переставая кричать, как от сильной боли. В её криках мне послышалось «нет» и «Альма» — и снова бессмысленный вопль боли. Она замолкала, только чтобы глотнуть воздуха, и кричала снова и снова, извиваясь на плитах дорожки.

Люди обступили нас, кто-то звал врача. Потом меня подняли и куда-то повели. Я шла, будто в тумане, слыша исступленные крики Зиле. Очнулась я в кабинете, когда мне в руку вложили стакан с водой. Напротив сидела женщина. «Послушайте, — заговорила она. — Вы ведь тётя той девочки, Альмы...» (Альма звала меня «тётя Ира»).

«Понимаете, тут такое дело... Мы... Ну, в общем, мы не можем её найти... А что с её мамой? Она что, больна?».

Я машинально открыла рот, чтобы произнести «не знаю», и оцепенела от ужаса — я поняла, что ЗНАЮ. Альма в беде, с ней происходит что-то очень плохое — и Зиле чувствует это. «Найдите её, быстрее!» — заорала я. Женщина начала что-то говорить, но я уже выскочила из кабинета. Меня отвели к Зиле. Она сорвала голос и выбилась из сил, но продолжала хрипеть и биться в конвульсиях. Её смогли перенести в медкабинет и вызвали из города неотложку. Глаза Зиле были открыты, но меня она не видела. Приехавшие врачи вкололи Зиле успокоительное. Только после второго укола Зиле затихла, её глаза закатились.

Зиле увезли в больницу, я поехала с ней. Два дня прошли как в бреду. Зиле лежала без сознания под капельницами, поиски Альмы продолжались. Я не знала, что делать, о чём думать. Где наша дочь, что с ней? Что сказать Зиле, когда она очнётся? А она очнётся? Что сказать Альме, если окажется, что она просто заблудилась в лесу? Я сидела рядом с кроватью Зиле и даже вздрогнула, когда увидела, что Зиле пришла в сознание и смотрит на меня. Я попыталась заговорить, но в горле стоял ком. Слёзы полились ручьём. Я видела сквозь пелену слёз, что губы Зиле шевелятся, но слов разобрать не могла. Трудно придумать что-то глупее, но я выдохнула: «Альму ищут». Осунувшееся лицо Зиле исказилось от муки, и я не столько услышала, сколько прочла по губам Зиле: «Альма умерла». Зиле снова закрыла глаза.

Альму не нашли. Зиле угасала. На неё было страшно смотреть: вокруг глаз залегли чёрные тени, нос заострился, щёки впали, руки и шея как будто высохли. Врач сказал, что её органы просто отказывают один за другим. Я плакала у её постели, умоляя её жить, не покидать меня. Зиле открывала глаза, безучастно смотрела в стену, опять закрывала. Только раз она прошептала: «Ириша, я не могу, прости». И умерла ночью.

Меня накрыло безразличие. После похорон я продолжала жить в квартире Зиле. Моя мать попыталась уговорить меня вернуться, но я хотела остаться одной. Днём я лежала или бесцельно болталась по пустой квартире. Ночью брала плеер Зиле и бродила по аллеям парка, где мы недавно гуляли втроём, такие счастливые. Осень. Зиле так любила её.

Столкнувшись с подвыпившими парнями, я не сразу поняла, чего им надо. Прозрение наступило, когда один грубо рванул плеер, наушники вылетели. Другой уже держал меня за локти. Я сильно испугалась. Как же я захотела оказаться в безопасности за стенами и надёжной дверью квартиры! Реальность пыхтела мне в лицо водочными парами. Я поглубже вдохнула, чтобы закричать, и сразу же ощутила холод лезвия — к моей шее прижали нож. Чужие лапы тискали мою грудь, но вдруг хватка ослабла, парень захрипел, схватился за горло, потом упал, корчась. Второй растерялся, отпустил меня — и тоже закрутился на месте, невнятно стеная. И тут я увидела ЭТО. Рядом с нами в темноте парка было ещё более тёмное пятно. Чёрная тень, очертаниями напоминающая человека, с багровыми пятнами на том месте, где должны быть глаза и рот. Длинной конечностью тень сжимала шею напавшего на меня. Оно разжало пальцы и парень мешком осел на стылую землю. Тень не двигалась. Страх ушёл. Время замерло. «Ириша, иди домой», — шелестел ветер голосом Зиле.

Тень медленно отступила, растаяла в осенней ночи. Я побежала домой, вошла в квартиру, наслаждаясь её теплом и светом. С этой ночи краски жизни стали возвращаться ко мне.

Я вышла на работу. Сама не знаю зачем, уходя утром из дома, я оставляла играть в проигрывателе какой-нибудь из дисков Зиле. И однажды вернувшись, нашла у своей двери толпу соседей и группу оперативников. Оказалось, молодой наркоман хотел вскрыть замок и ограбить квартиру, пока меня не было. Он умер прямо у двери.

Я не знаю, кто или что замучило Альму. Но уверена, Зиле найдёт его. Или уже нашла.

Развилка

Верите ли вы в жизнь после смерти? В СМИ и Интернете полно историй о людях, переживших клиническую смерть, и о том, что они видели, пока были мертвы.
История, о которой я хочу рассказать, произошла несколько лет назад. Был конец марта, холодный и снежный. В тот день я возвращался из города-миллионника, где провёл выходные, в свой родной городок.
Дорога выдалась долгой. Из-за плохих дорожных условий ехать приходилось медленно. Кто путешествовал по Сибири на машине, тот может представить себе дорожные пейзажи тех мест, полностью состоящие из бесконечного хвойного леса и сугробов, убивающих своим однообразием. Добавьте к этому 12 часов за рулём и сможете примерно понять моё сонное состояние.
По моим подсчётам, ехать мне оставалось чуть больше 250 километров. Когда я притормозил у развилки дороги, сперва я подумал, что сплю. Я, без преувеличения, раз 50 ездил этим маршрутом и был абсолютно уверен, что дорога должна была вести исключительно в одном направлении, и именно на этом месте развилки быть не может. Просто физически не может быть.
Я остановил машину и вышел покурить. На улице уже совсем стемнело и стало холодно. Выкурив сигарету и осмыслив ситуацию, решил, что нефтяники проложили новую дорогу к очередному разрабатываемому месторождению, а я просто не заметил. В голове пронеслась очевидная мысль: «Вот му**ки, хоть бы указатели повесили!» Прикинув примерно своё положение в пространстве, решил, что ехать стоит по левому направлению, ведущему на запад. А даже если бы я и ошибся, дороги к нефтепромыслам ведут не далеко, и всегда можно вернуться. Размяв затёкшую спину и справив малую нужду, я продолжил путь.
Спустя час и примерно 90 километров пути, я стал всерьёз сомневаться в своём выборе. Именно в тот момент я вдруг осознал, что за всё время от развилки не видел ни одного дорожного знака, указателя, места отдыха или встречной машины (хотя последнее для наших мест не так уж и удивительно). Я сбросил скорость и остановился у обочины. Включив аварийку, я немного потянулся, размял шею и решил проверить телефон. Связи не было, как я и предполагал.
Выйдя на улицу и закурив, я стал думать, что делать дальше. Честно говоря, в тот момент меня начинала брать паника. Бензина осталось километров на 120-140. От развилки до моего теперешнего места, разумеется, ни одной заправки не было. Сколько ещё ехать прямо до цивилизации — хрен его знает. Температура тем временем опустилась уже до – 20, а пополнять ряды бедолаг, что каждую зиму насмерть замерзают в своих машинах на трассе, мне не хотелось.
Пока я стоял и курил уже третью, заметно усилился снегопад, и видимость значительно снизилась. «И вот угораздило же тебя заблудиться, всегда же перед всеми хвастался своей суперспособностью ориентироваться в пространстве», — поругал я сам себя вслух. Идея ехать дальше показалась мне в тот момент не самой удачной, и, хотя возвращение к развилке стоило бы мне львиной доли оставшегося бензина, я смело полагал, что выбравшись на правильную дорогу, без проблем смогу остановить проезжающую мимо машину. Успокоившись этой мыслью, я развернулся и поехал в обратном направлении.
А вот то, что было дальше, было больше похоже на дурной сон или галлюцинацию. Буквально через несколько километров, за очередным изгибом дороги, я наткнулся на дорожные работы. Я просто не верил своим глазам, казалось, что это полный бред. Ещё 20 минут назад тут ничего не было, а теперь полноценные работы по ремонту полотна: освещённая площадка, работающая техника и с десяток человек в касках и робах, занимающихся своими обычными делами. Изрядно охренев от увиденного, я ударил по тормозам, да так, что машину занесло и остановило перпендикулярно к дороге. Радость от встречи с людьми и весь сюрреализм происходящего, смешавшись вместе, окончательно затуманили мой разум.
Выйдя на улицу, я направился к рабочим. Подойдя к ближайшему, я обратился к ним: «Ребята! Я тут заблудился, — у меня слегка спёрло дыхание. — Где я сейчас?» В ответ — никакой реакции. То ли не слышат, то ли по-русски не понимают. «Эээй!!! Мне нужно вернуться обратно на 403-ю трассу», — практически прокричал я. Парень, стоявший всего в паре метров от меня, вдруг прекратил работу, выпрямился, повернулся ко мне и произнёс: «Назад пути нет!» Затем и все остальные проделали то же самое: прекратили работу, выпрямились и повернулись ко мне. Даже сейчас, когда я вспоминаю это, у меня дрожат колени. Их лица. Их лица были абсолютно одинаковые, как будто передо мной с десяток близнецов. Они уставились на меня, а дальнейшее можно сравнить с плохим фильмом ужасов. Челюсти на лицах рабочих медленно, но чётко опускались вниз, делая рты просто огромными чёрными отверстиями, и из этих отверстий доносилось чёткое, но нечеловеческое: «НАЗАД ПУТИ НЕТ! НАЗАД ПУТИ НЕТ!»
В глазах потемнело, ноги обмякли, и я чуть не упал в обморок. С трудом сохраняя сознание, я дошёл до машины и, рванув с места, просто ехал, куда глаза глядят, не думая ни о чём. В голове всё ещё стоял чудовищный внешний вид «дорожных рабочих», а фраза, произносимая ими, как будто преследовала меня, как бы быстро я ни гнал.
В сознание меня вернул предупреждающий сигнал о заканчивающемся бензине. Я резко остановился. Тело трясло, мысли путались. Прижавшись к обочине, я включил всё возможное освещение, подтянул ноги к груди и заплакал. Мне было не страшно, не больно, у меня просто была истерика. Это последнее, что я помню.
Очнулся я через полторы недели в больнице. Как мне сказали медсёстры, я попал в ДТП и пережил клиническую смерть. Тогда я, конечно, никому не рассказал о том, что видел, но до сих меня мучает вопрос, что это было: галлюцинации умирающего без кислорода мозга или что-то иное…

Страх в лесу

Доброго времени суток всем. Хочу рассказать одну историю произошедшею со мной в 1991г. Это было в Орехово-Зуевском районе Московской области. Мне было 15 лет и я там отдыхал в пионерском лагере (имени Володи Дубинина) недалеко от деревни Соболево. В одну из обычных летних ночей, я мой друг Антон и две девушки втихаря свалили из отряда и пошли в ближайший лес, зная, что к нам в гости приехали наши знакомые ребята дикарями и остановились в палатках в лесу, метрах в ста от забора. Мы пришли к ним, костёр, вино, печёная картошка, гитара, короче, хорошо посидели. Время три часа утра, начало светать, пора возвращаться в отряд. Вчетвером, как и пришли, мы пошли обратно. Шли прям через лес, на всякий случай не используя лесную дорогу, которая была метрах в 10-15, чтобы не напороться на вожатых. Отойдя от костра метров 40, я заметил какое-то движение на дороге.

Все остановились по команде и насторожились. Сначала мы подумали, что парни (дикари) решили нас напугать. Алкоголь в крови подсказал напугать их в ответ. Мы двинулись к дороге и, подойдя метров на пять, опять увидели движение, но сразу поняли, что это не дикари, это какое-то странное существо и поверьте, когда я говорю странное, я не преувеличиваю! Перед нами было что-то или кто-то ростом метра четыре в высоту, явно шерстяное. В темноте не было видно ни лица, ни морды, но мне сразу стало не по себе. Хочу Вам сказать, что я не робкого десятка и с детства с отцом по лесам по озёрам и в тайге был с 8 лет. Все знали, что с лесом я на ты! И вот я Вижу это что-то и мозг не даёт классификацию, что я вижу?

По ощущениям это лось вставший на задние ноги. Но страх появился прямо таки животный! Переглянувшись и ни о чём не договариваясь, мы двинулись в сторону пионерского лагеря. Это двинулось параллельно нам. В ушах стоял шум от ломающихся веток, но это мы ломали ветки, существо двигалось безшумно. Мы побежали и оно побежало, мы остановились и оно тоже. А дальше, между забором лагеря и лесом шла линия электропередач и под ней деревья не росли, пустырь такой, шириной метров 30. Так вот, этот пустырь я перебежал как не помню и забор (такой как стройки огораживают, бетонный, высотой 2.2 - 2.3 метра) я перелетел, едва коснувшись руками. В обычном для себя состоянии я подходил к забору, подпрыгивал и делал типа выхода на две, а за тем перекидывал одну ногу, ну и за тем вторую. В этот раз я его перепрыгнул, как будто он был высотой 1,5 м. Поняв что девушки так точно не смогут, я обернулся и на меня с забора приземлились девушки и Антон. Они синхронно перелетели через забор. Когда мы шли в лес, я с Антоном им помогали перелезать, сами они не могли этого сделать. Непонятное существо бежало за нами до ЛЭП и в лагерь не пошло. Мы мгновенно успокоились и пошли в отряд и легли спать как ни в чём и не бывало.

Мало того наутро не было никаких обсуждений и мы сто раз были в этом лесу и ничего не боялись. Я вообще с возрастом списал всё на алкоголь, но буквально месяц назад историю попроще рассказывает мой младший брат 1980 г.р, который там же отдыхал тем летом, но в более младшем отряде. С его слов, он видел это же существо, только вечером и прям на лесной дороге.

Понятно одно, было бы надо оно бы нас догнало или нет... бежали то мы как ветер. Вспомнив эту историю, не могу успокоится, выяснил, что лагерь этот заброшен, но здания и забор стоят, его переименовывали в "Сосновый бор". В ближайшие дни планирую туда съездить, со своей командой на разведку и по возможности поставить видеоловушки. И знаете, сейчас мне страшновато туда ехать почему-то?..

Сейчас мне 37 и почему-то мне хочется увидеть это ещё раз, сам не знаю за чем.

Иʜтeрeсʜыe фаĸты

Показать полностью (2)

Очень хороший поступок

Показать полностью (2)