Много лет назад я говорила с женщиной...без шести лет ей было сто...

Она уходила...

Легко, без обид, и без сожалений...

И дело было не в возрасте, а в умении быть благодарной...

— Умереть, Лиля, я могла очень давно...в первые послевоенные годы...
Оказалась я тогда одна с тремя детьми, да ещё на чужбине...
Все мои погибли, и нам после эвакуации некуда было вернуться, даже дома
не осталось...

Жили мы на квартире у такой же побитой войной женщины, в старом
бараке...
Спали на нарах, ели что придётся...

Было плохо, но стало ещё хуже, когда артель, в которой я работала,
закрылась...
На работу не брали, городок крохотный, я весь обошла, место давали
только на швейной фабрике, но и то не сразу, надо было отучиться два
месяца...

Денег не осталось...ни на еду, ни за квартиру...

И стала я думать о плохом...

Каждый день просыпалась с мыслью забраться на чердак и
повеситься...отчаялась...

Хозяйка заметила моё изменившееся настроение...я ведь смешливая была,
несмотря ни на что...кадриль отбивала без гармошки...а тут затихла...
И стала говорить со мной, утешать...
Хотя сама с лебеды на картошку перебивалась с двумя ребятами...

И тут утром открываю однажды дверь, а на крыльце корзина помидоров с
огурцами, а рядом, в тряпочку чистую завёрнутые, три буханки хлеба...

Я метнулась к хозяйке...
А она говорит: "Это уж точно не мне, Вер...это тебе"...

Вот с этой корзины я и воспряла...

Поделили мы её поровну, а там и работёнка подоспела, кое-какие деньжонки
появились...

Много ещё чего было, но вот той корзины безымянной и хлеба я не забыла
никогда... по сей день за неё благодарна...и сама всегда помогала, кому
могла...и старалась тихо, чтобы не знали...
Помощь...она — дело негромкое...

Я, слушая её, тоже на всю жизнь запомнила, что помощь не может быть
громкой...
Как и всё настоящее...

Лиля Град

Однажды я встpетил бездoмную кoшку:
- Как Ваши дела?
- Hичегo, пoнемнoжку...
- Я слышал, чтo Вы тяжелo забoлели...
- Бoлела.
- Так, значит, лежали в пoстели?
- Лежала на улице мнoгo недель -
Бездoмнoй, мне некуда ставить пoстель.
Пoдумал я: "Стpаннo, чтo в миpе oгpoмнoм
Hет места сoбакам и кoшкам бездoмным."
- Вы слышите, кoшка? Пoйдёмте сo мнoй -
Темнеет, и значит, пopа нам дoмoй!
Мы шли с ней пo улице гopдo и смелo -
Я мoлча, а кoшка тихoнечкo пела.
О чем oна пела? Вoзмoжнo, o тoм,
Чтo каждoму нужен свoй сoбственный дoм.

© Алексей Дмитpиев

Терпение — это вовсе не состояние скота, который всё терпит. Это не унижение человека — совсем нет. Это не компромисс со злом — ни в коем случае.

Терпение — это есть умение сохранять невозмутимость духа в тех обстоятельствах, которые этой невозмутимости препятствуют.

Терпение — это есть умение идти к цели, когда встречаются на пути различные преграды.

Терпение — это умение сохранять радостный дух, когда слишком много печали.

Терпение есть победа и преодоление, терпение есть форма мужества — вот что такое настоящее терпение.

Александр Мень

Верьте в чудеса

Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел —
Катиться дальше, вниз.
Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму —
Куда несет нас рок событий.
Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь —
Корабль в плачевном состоянье.
Земля — корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.
Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.
Тогда и я,
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.
Тот трюм был —
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.
Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий…
Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!
Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был,
И что со мною сталось!
Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.
Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ла-Манша.
Простите мне…
Я знаю: вы не та —
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.
Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш

Сергей Есенин, 1924 г.

Тучезвезд и Небосклон — иллюстрация из обновленного путеводителя «Основной Гид» («Память племен»). Художник Оуэн Ричардсон

#KV_ZZ_ART