"Я - бывшая девушка главного героя"
#manga_shoujo #ongoing #в_цвете

Показать полностью (4)

2007 год, Ростовская область. Утром 20 октября в отделение милиции Пролетарска пришла измученная женщина. Елена Чернобривцева сообщила, что у нее пропала дочь, 6-классница Юлия Гребенникова. Родные искали девочку весь день и всю ночь, но безрезультатно.

Сыщики выяснили, что после школы Юля занесла домой рюкзак и отправилась погостить у бабушки, которая жила в 10-ти метрах. Пожилая женщина сообщила, что внучка действительно была у нее, но потом ушла домой. Милиционеры не понимали, что могло произойти за столь короткую прогулку.

Вскоре следствие получило зацепку: Елена, мать Юли, нашла на заднем дворе письмо с требованием выкупа. Оперативники сразу обратили внимание на неграмотность отправителя. Послание было передано на экспертизу.

Психологи заявили, что текст был составлен женщиной, и в нем виднеется зависть. Стало понятно: похитителя нужно искать среди соседей. Участковый вновь отправился в обход по соседям, но теперь уже обращал внимание на наличие компьютера. Поиски дали положительный результат, который поразил всех жителей города.

Кем оказался похититель
Подходящая техника находилась в доме ближайшей соседки и подруги потерпевших Нели Выстропец.

«В 2006 году дом, который она приобрела со своей семьей, принадлежал ранее моей бабушке. Мы сразу начали хорошо общаться. У нее были малолетние дети, это нас сближало еще больше», – говорила Елена Чернобривцева, мама Юлии.
Когда к матери двоих детей пришли с обыском, она сразу поняла, в чем дело, и не стало отпираться.

«Естественно, для нее это был шок. Она сразу признала свою вину», – сказал Александр Пронченко, сотрудник милиции.
Неля сразу призналась и в главном: маленькой соседки давно нет в живых. Она расправилась с Юлей сразу после того, как заманила к себе в дом. Рассказывая об этом, молодая женщина заливалась слезами. По началу милиционеры приняли их за слезы раскаяния, но вскоре убедились в обратном.

На допросах выяснилось, что 19-летняя Неля Выстропец давно и тщательно планировала свое страшное преступление. Она даже пыталась собрать группу, которая должна была помочь ей быстро разбогатеть.

Во время следственного эксперимента Неля в мельчайших подробностях рассказала сотрудникам милиции о том, как расправилась с беззащитной 11-летней девочкой. Приговор был подписан с помощью советского ремня.

Убедившись, что дело сделано, преступница завернула Юлю в плед и вызвала такси.

«Таксист, когда узнал, чуть не упал в обморок, но согласился помочь. Вернувшись домой, она сразу же сделала себе алиби – пошла в детский сад за ребенком», – со слов Николая Рыбалко, начальника ОВД.
Опытные сыщики испытали потрясение, узнав о том, что толкнуло молодую женщину, мать двоих сыновей, на тяжкое преступление над соседским ребенком.

В ходе следствия Неля заявила, что таким образом хотела отомстить Елене Чернобривцевой за несправедливое отношение к себе.

Новая соседка, Чернобривцева, сразу стала раздражать Выстропец умением самостоятельно справляться со всеми проблемами. Елена успевала заниматься и детьми, и карьерой. Работая в риэлторской фирме, женщина прекрасно зарабатывала и могла позволить своим детям то, о чем соседке не приходилось и мечтать.

«Несмотря на то, что у меня нет мужа, помогать мне особо некому, я тянула это все на себе и не показывала своей усталости. Я спустя время уже поняла, что она мне просто завидовала», – Елена Чернобривцева, мама Юлии.
Но до того страшного дня, когда Елена узнала о трагедии и о том, что в ней виновата Неля, она испытывала к соседке лишь добрые чувства.

«Я взяла ее к себе в фирму. Крупными делами она не занималась, работала в качестве секретаря», – говорила Елена Чернобривцева, мать Юлии.
По началу Неля была искренне благодарна Елене. Несложная работа пришлась ей по душе, а своевременная зарплата очень выручала семейный бюджет. Но однажды все пошло прахом.

Затаившаяся обида
«В тот промежуток времени, когда она у меня работала, ко мне обратилась председатель комитета имущества с просьбой подобрать для программы по обеспечению жильем детей сирот», – Елена Чернобривцева, мать Юлии.
Сделка оказалась очень выгодной для Чернобривцевой, а Выстропец, узнав, сколько заработала соседка, чуть не обезумела от зависти.

«Неля, естественно, была в курсе сделки и, наверно, сделала неправильные выводы. Видимо, она затаила обиду на то, что я с ней не поделилась», – Елена Чернобривцева, мать Юлии.
Неля решила: если они с Еленой работают вместе, то и заработанную от сделки сумму надо поделить справедливо – пополам.

«Она не вникала во все подробности. В этот момент сказалось ее образование – 6 классов», – Елена Чернобривцева, мать Юлии.
Осознав, что делиться с ней Чернобривцева не собирается, Выстропец написала заявление об уходе. Начальница удивилась, но отговаривать секретаршу не стала. Это еще больше озлобило завистницу.

Фотографии Москвы «лихих» 90-х годов, которые отлично передают дух той эпохи!

Показать полностью (3)

Это все "шрамы" времени:

Показать полностью (6)

Дaй cил poдитeлям пpoйти вecь yчeбный гoд, никoгo нe yбив...

1) Oднажды я украл у тoварища машинку. Играть в нее я не смог. Начал ужасно мучиться. Прo это узнала мама и посоветовала позвонить рoдителям тoго мальчика. Стыд был чудовищным, сама мысль о звонке – непереносимой, но я решился.

Тoгда я понял, что мужественные пoступки совершать труднее, чем постыдные, но зато они делают тебя сильнее...

2) Oднажды я поехал в лагерь пиoнерского актива, потому что был влюблен в пиoнервожатую. До этого я был в лагере только один раз, но сбежал. Здесь меня назначили знаменосцем. Мне очень нравились белые перчатки, красная лента через плечо и пилотка, но выяснилось, что в конце церемoнии передачи знамени его надо будет целовать. Это показалось мне немного противоестественным, тем более, сказать честно, к тoму мoменту я еще ни разу не целовался. В общем назначение не состоялось. Кроме того, я не вел общественную жизнь, мне не нравилась игра «свечка», и я так и не научился играть на барабане. Ничего дурного я не делал, но активисты меня возненавидели. Пришлось снова уехать.

Тогда я понял, что даже если ты хороший человек, это не значит, что все тебя будут любить...

3) Однажды мы с друзьями сидели после уроков в школьной раздевалке. Мимо проходила учительница младших классов, которая решила, что мы лазили по карманам. Началось разбирательство. О случае воровства объявили на родительском собрании. Оправдываться было невозможно, даже родители засомневались. До этого мне приходилось врать, но, как правило, неудачно. Поэтому сила и авторитет правды были для меня несокрушимы.

Но тогда я понял, что даже если ты прав, то это вовсе не значит, что тебе будут верить. Оказалось, что за правду надо бороться...

4) В юные годы многое значат физическая сила и чувство справедливости. Поэтому в школе я часто дрался. В шестнадцать лет я сломал нос своему однокласснику. В принципе, как объяснил следователь, это считалось тяжким телесным повреждением. Но после допроса он пообещал не заводить дело, а предложил сообщать ему о случаях воровства и распространения порнографии в школе и оставил телефон. Бумажку пришлось выкинуть в коридоре, поскольку потерпевший подслушивал у дверей.

Тогда я понял, что достоинство должно быть всегда сильнее страха...

И такое бывает!

Хорошего человека много не бывает. А по-вере: только им дано право прощать грехи. Только им.

Письмо перехвaтили однополчане мужа и попросили Симонова написать ответ.
Константин Симонов

Открытое письмо
1943

Женщине из г. Вичуга

Я вас обязан известить,
Что не дошло до адресата
Письмо, что в ящик опустить
Не постыдились вы когда-то.

Ваш муж не получил письма,
Он не был ранен словом пошлым,
Не вздрогнул, не сошел с ума,
Не проклял все, что было в прошлом.

Когда он поднимал бойцов
В атаку у руин вокзала,
Тупая грубость ваших слов
Его, по счастью, не терзала.

Когда шагал он тяжело,
Стянув кровавой тряпкой рану,
Письмо от вас еще все шло,
Еще, по счастью, было рано.

Когда на камни он упал
И смерть оборвала дыханье,
Он все еще не получал,
По счастью, вашего посланья.

Могу вам сообщить о том,
Что, завернувши в плащ-палатки,
Мы ночью в сквере городском
Его зарыли после схватки.

Стоит звезда из жести там
И рядом тополь — для приметы...
А впрочем, я забыл, что вам,
Наверно, безразлично это.

Письмо нам утром принесли...
Его, за смертью адресата,
Между собой мы вслух прочли —
Уж вы простите нам, солдатам.

Быть может, память коротка
У вас. По общему желанью,
От имени всего полка
Я вам напомню содержанье.

Вы написали, что уж год,
Как вы знакомы с новым мужем.
А старый, если и придет,
Вам будет все равно ненужен.

Что вы не знаете беды,
Живете хорошо. И кстати,
Теперь вам никакой нужды
Нет в лейтенантском аттестате.

Чтоб писем он от вас не ждал
И вас не утруждал бы снова...
Вот именно: «не утруждал»...
Вы побольней искали слова.

И все. И больше ничего.
Мы перечли их терпеливо,
Все те слова, что для него
В разлуки час в душе нашли вы.

«Не утруждай». «Муж». «Аттестат»...
Да где ж вы душу потеряли?
Ведь он же был солдат, солдат!
Ведь мы за вас с ним умирали.

Я не хочу судьею быть,
Не все разлуку побеждают,
Не все способны век любить,—
К несчастью, в жизни все бывает.

Ну хорошо, пусть не любим,
Пускай он больше вам не нужен,
Пусть жить вы будете с другим,
Бог с ним, там с мужем ли, не с мужем.

Но ведь солдат не виноват
В том, что он отпуска не знает,
Что третий год себя подряд,
Вас защищая, утруждает.

Что ж, написать вы не смогли
Пусть горьких слов, но благородных.
В своей душе их не нашли —
Так заняли бы где угодно.

В отчизне нашей, к счастью, есть
Немало женских душ высоких,
Они б вам оказали честь —
Вам написали б эти строки;

Они б за вас слова нашли,
Чтоб облегчить тоску чужую.
От нас поклон им до земли,
Поклон за душу их большую.

Не вам, а женщинам другим,
От нас отторженным войною,
О вас мы написать хотим,
Пусть знают — вы тому виною,

Что их мужья на фронте, тут,
Подчас в душе борясь с собою,
С невольною тревогой ждут
Из дома писем перед боем.

Мы ваше не к добру прочли,
Теперь нас втайне горечь мучит:
А вдруг не вы одна смогли,
Вдруг кто-нибудь еще получит?

На суд далеких жен своих
Мы вас пошлем. Вы клеветали
На них. Вы усомниться в них
Нам на минуту повод дали.

Пускай поставят вам в вину,
Что душу птичью вы скрывали,
Что вы за женщину, жену,
Себя так долго выдавали.

А бывший муж ваш — он убит.
Все хорошо. Живите с новым.
Уж мертвый вас не оскорбит
В письме давно ненужным словом.

Живите, не боясь вины,
Он не напишет, не ответит
И, в город возвратись с войны,
С другим вас под руку не встретит.

Лишь за одно еще простить
Придется вам его — за то, что,
Наверно, с месяц приносить
Еще вам будет письма почта.

Уж ничего не сделать тут —
Письмо медлительнее пули.
К вам письма в сентябре придут,
А он убит еще в июле.

О вас там каждая строка,
Вам это, верно, неприятно —
Так я от имени полка
Беру его слова обратно.

Примите же в конце от нас
Презренье наше на прощанье.
Не уважающие вас
Покойного однополчане.

Старый конь борозды не портит😂