«Взятые в плен дают ценные сведения». Какой побочный эффект имело нападение на базу флота.
105 лет назад, в июле 1919 года, происходили регулярные, но весьма странные авианалеты на город-порт Кронштадт, ведь английские бомбы наносили главной базе Балтийского флота лишь небольшой ущерб; однако под прикрытием очередной атаки с воздуха против этой крепости на острове была проведена операция британского флота, признанная всеми специалистами, включая советских, блестяще разработанной; вот только акция имела идущие очень далеко последствия, оценить которые в полной мере помогли ставшие доступными недавно документы той поры.
«Выбито около 60.000 стекол»
«Первый налет на Кронштадт,— вспоминал служивший в 1919 году в Кронштадтском военном трибунале П. З. Сивков,— был совершен 23-го июня, после чего таковые были почти каждый день, а в некоторые дни по 2–3 и даже 4 раза. Объектами были: корабли, судоремонтный завод, электростанция, батапорты (устройства для запирания входа.— "История") доков, здание городской водокачки и городской пекарни».
Начало налетов британской авиации не стало неожиданностью для советского военно-морского командования. Корабли британской эскадры под командованием контр-адмирала Эдварда Синклера, прибывшие на Балтику для поддержки антибольшевистских сил, вошли в порт Вентспилса 2 декабря 1918 года, а в Ревеле (Таллине) они появились 13 декабря. И ни для кого не было особым секретом, что эскадре были приданы воздушные суда.
Так что уже вскоре командование советского Западного фронта решило принять все возможные меры для защиты Кронштадта от ударов с воздуха. Вот только возможности для этого были невелики. В апреле 1919 года на совещании в штабе фронта крайне ограниченное число зенитных орудий «вырешили следующим образом» разделить между базой Балтийского флота и другим, не менее вероятным объектом воздушных атак:
«Имеющиеся в распоряжении фронта 36 зенорудий распределены между Петроградом и Кронштадтом, причем Кронштадту назначается из них 16 орудий, а остальные 20 орудий — для Петрограда».
Но англичане не спешили с началом налетов на город-порт. Командир британской эскадры, сменившей на Балтике первую, контр-адмирал Уолтер Кован в начале июня 1919 года смог договориться с властями получившей самостоятельность Финляндии о перебазировании своих кораблей в финские порты, а самолетов — на финские аэродромы, поближе к базе советского Балтийского флота. И лишь после этого начались бомбардировки Кронштадта, усилившиеся, после того как в конце июня 1919 года к эскадре присоединился авианосец (авиаматка, согласно тогдашней терминологии) Vindictive с 22 гидросамолетами на борту.
Однако массированные налеты оказались куда менее результативными, чем происходившие время от времени боестолкновения на море:
«Бомбы,— писал П. З. Сивков,— падали в Петровский парк, на Усть-Рогатку, кое-где разбили гранит доков, падали в город, разрушив несколько домов, сыпались в воду военной гавани, но все не туда, куда хотели попасть английские летчики...
Наиболее сильно от сброшенных бомб пострадали окна…
В домах Кронштадта было выбито около 60.000 стекол».
Но в конце июля 1919 года, как говорилось в недельной сводке, направленной политотделу Балтфлота 2 августа, авианалеты стали сопровождаться гибелью людей:
«30 июля сброшены бомбы, одна из них убила двух моряков на транспорте "Татьяна". 1 августа сброшенными бомбами на спектакле-митинге в Летнем саду, устроенном линейным кораблем "Петропавловск", убито 11 человек и ранено 12».
Советское руководство отреагировало на эти инциденты довольно обычным тогда способом — обнародовав заявление, призывавшее мировую общественность вмешаться. В протесте, подписанном заместителем народного комиссара здравоохранения РСФСР, председателем ЦК Российского общества Красного Креста З. П. Соловьевым, говорилось:
«Центральный Комитет горячо протестует против эксцессов, чинимых авиаторами, пользующимися покровительством финляндского правительства, и вместе с тем рассчитывает на самую энергичную поддержку своего выступления со стороны Красных Крестов Северной Америки, Англии, Франции и Италии, помня те красноречивые протесты и то негодование, которыми реагировало общественное мнение стран согласия в минувшую войну на аналогичные деяния германских воздушных судов».
Протест передали по радио для всего мира и опубликовали в газетах для граждан страны.
Однако бомбардировки Кронштадта не прекращались. Правда, на фоне характерного для Гражданской войны безудержного кровопролития число жертв атак с воздуха выглядело незначительным, и, как вспоминал П. З. Сивков, бомбардировки перестали вызывать страх:
«Первое время налет самолетов вызывал тревогу и панику, но по мере участившихся налетов (так в тексте.— "История") все так привыкли к этим налетам, что потом у нас почти не обращали на них серьезного внимания. Налеты совершались не только днем, но чаще всего ранним утром».
Кронштадтцы, в первые дни бомбежек выбегавшие из домов в поиске надежного укрытия от бомб, расслабились и во время утренних налетов покидали постели при приближении самолета «лишь тогда, когда чувствовалось, что он над головой».
«Именно так,— писал П. З. Сивков,— было со мной в ночь на 18-е августа… Услыхав выстрелы наших зениток, я открыл глаза и стал прислушиваться, определяя на слух дальность самолета. Звук усиливался, но приятная предутренняя дремота клонила ко сну. Вставать не хотелось».
И проморгал начало самой серьезной вражеской атаки не он один.
