Мафтуна - моя финалистка. Хочу, чтобы она поменялась, справилась со своими проблемами, одержала свою собственную победу, стала более женственной и жениха ей хорошего. Вот.
Ещё хочу поскорее увидеть Дашу Типчук на проекте. Будет моей любимкой. А кого бы вы хотели увидеть в джокерах?
Ну и отдельный привет фотографу 🤗
Анон
#status_manga@mangaotaku
Отношения после поцелуя?
Если вам мало солнышка за окном, то вот вам еще одно☀️
Ох уж эти детки
На самом деле детей из "Ох уж эти детки" не существует, они продукты воображения Анжелики, она выдумала их, потому что ее мать ее игнорирует, а отношения с отцом пустые и паразитичные.
В реальности Чакки умер вместе с матерью, поэтому его папа такой нервный. Томми родился мертвым, поэтому его отец целыми днями сидит в подвале, делая игрушки для сына, у которого никогда не было шанса на жизнь. ДэВилли сделали аборт. Анжелика не могла решить, был ли нерожденный ребенок девочкой или мальчиком, поэтому она просто придумала одного и того же персонажа дважды с разным полом.
Мать Анжелики умерла, а отец женился на проститутке. Анжелика обманывала себя и считала её своей настоящей матерью. Когда мама не обращала на неё внимания, она придумала, что её кукла Синтия - тоже мама. В последствии она не расставалась с ней.Что касается "все выросли".
Анжелика была биополярной шизофреничкой которая, будучи подростком, стала зависима от различных наркотиков, в результате чего она полностью вернулась в детство к своим творениям и стала ими по-настоящему одержима. Но поскольку, она взаимодействовала с ними в последний раз в другой момент времени, её пришлось сделать друзей старше.
Эта компания стала для неё единственной, потому что воображаемые друзья понимали её.Только Дил (брат Томми) не был вымышленным. Это был второй рождённый ребёнок, но Анжелика уже не видела разницы между воображаемыми друзьями и настоящими. Она ударила Дила, когда он отказался исполнять её команды, вследствие чего он получил травму головы и стал умственно отсталым. Она стала чувствовать себя виноватой из-за этого и стала ещё больше употреблять наркотики.
Во время поездки в Париж, Чез вышел замуж за проститутку по имени Кира. Раньше у неё была дочь Кими, но мать лишили родительских прав. Она часто рассказывала Анжелике о своей дочери, и та спроектировала в воображении нового персонажа по этим рассказам.
Сьюзи была фактически единственным настоящим другом Анжелики. Она развлекала мысли Анжелики тем, что тоже общалась с её творениями. Позже она получила диплом психолога и стала разрабатывать проект "Ох уж эти детки".
Когда Анжелика умерла от передозировки наркотиков, она помогла организовать ее похороны. Анжелика провела последние дни своей жизни в задней части школьной столовой, воображая, что друзья вокруг нее, и сейчас они снова играют.
Анжелика умерла 5 марта 1994
Поклонник с кладбища
Этим летом мы с моей подругой Светой поехали на кладбище поухаживать за могилкой ее бабушки. День стоял солнечный, погода чудесная, на кладбище было прохладно от тени деревьев, и мы решили немного там погулять. Мы ходили между могилами, рассматривали памятники, и вдруг рядом с одной могилкой Света остановилась. Я подошла к ней и увидела, что она смотрит на фотографию на памятнике: молодой симпатичный парень тридцати лет в военной форме, улыбающийся, с вьющимися светлыми волосами - настоящий русский богатырь. Свете как раз такие всегда нравились. Вот и сейчас она долго не могла отойти от могилки, даже немного всплакнула: "Такой красивый, такой молодой... Эх, вот бы у меня такой парень был!" Мы еще немного постояли и пошли домой.
Прошло несколько недель, мы со Светой возвращались на электричке с моей дачи, вышли на Московском вокзале, и там к нам пристала молодая цыганка: "Дайте погадаю, все расскажу, все желания исполню..." И вдруг к ней подбежала старуха-цыганка, что-то резко сказала на своем языке, и молодая тут же испарилась. А старуха медленно, осторожно, словно боясь чего-то, подошла к Свете: "Ты хоть знаешь, кто за тобой ходит? Мертвец за твоей спиной стоит!"
Мы со Светой обе расхохотались. Старуха исподлобья глянула на нас: "Глупые! Мне-то что, не за мной мертвец ходит, силы не из меня сосет! Ты зачем покойника с кладбища за собой позвала?" Мы со Светой вдруг, как по команде, вспомнили тот ясный июньский день, кладбище, могилу молодого человека... "Какого еще покойника? Что вы себе позволяете?!" - неуверенно возмутилась Света. Старуха только отмахнулась: "Сама знаешь, какого - молодого парня, красивого, белобрысого, волосы вьются. Высокий такой, широкоплечий, форма на нем военная. Позвала - он за тобой пошел. А теперь что с ним будешь делать?"
Тут мы обе не нашлись с ответом. Старуха рукой махнула: "Ладно, отважу его от тебя, так и быть. Денег, конечно, возьму, но хоть жива останешься. А то мертвец из тебя всю жизнь выпьет: сначала ты его за собой позвала, потом он тебя за собой потянет!"
Что тут говорить: в тот день мы расстались с солидной суммой, но потом Света призналась, что после встречи с цыганкой вдруг почувствовала себя очень легко, словно с ее плеч камень свалился. Вот и не верь после этого в цыганскую магию!
Усадьба на холме
Жаркий июньский вечер. Я сижу в тени деревьев и рисую. Мой карандаш скользит по бумаге, оставляя чёткие, уверенные штрихи. Солнце нещадно палит, выжигая некогда зелёную растительность, заставляя пот литься ручьём. Сотни жителей этой деревеньки сейчас не высовывают нос из дома и ищут спасение в мороженом, холодных напитках и вентиляторах.
Я откладываю блокнот и карандаш в сторону, протираю глаза - после долгого напряжения те сильно устают. Осматриваюсь.
Это захолустное селение расположилось у подножия небольшого, поросшего деревьями холма; тот возвышался над хлипкими домишками, словно остров посреди моря. На его вершине тёмными глазницами взирает на бренный мир заброшенный особняк.
Старожилы говаривают, мол, стояла здесь когда-то усадьба, да хозяин её богатый был, скупой до невозможности; потому и жил один. Как-то раз к нему в дом пробрались бандиты - хотели забрать его золото; он попытался помешать им, но его убили.
Суеверные селяне боятся подняться на холм. Они внушили себе, что там до сих пор обретается неупокоенный дух старика-богача. Распространяют праздные слухи о так и не вернувшихся мародёрах и просто любителях поживиться. Я не думаю, что это правда. Я - сталкер со стажем, если вам это что-то говорит. Иногда промышляю диггерством. За всё время моего занятного увлечения мне ни разу не встречались монстры, духи и призраки. Собственно, я здесь из-за этого привлекательного объекта - наверняка будет много добычи.
Не один. Меня сопровождает Серёга или просто Серый. Мы ищем всевозможные объекты и обыскиваем их в поисках хабара. Иногда я просто удивляюсь, какие ценные вещи можно найти в заброшках. Месяц назад в одном долгострое мой острый взор выхватил из груды хлама новенький ноут Asus. Люди, странные люди...
Надеюсь, местные не запалят нас сегодня во время залаза. Будут неприятности. Из-за этого мы с Серым иногда одеваем маску и кофту с капюшоном.
Я складываю блокнот и карандаш в небольшой рюкзак. Его я ношу на спине даже во время забросов. Там лежат бинты, йод, фляга с водой и некоторые другие вещи, которые могут понадобиться на деле. Остальное, в основном инструменты, закреплено у меня на поясе. Всегда под рукой.
Я вскидываю голову. Ко мне приближается молодой человек. Чёрные волосы и карие глаза. Это и есть Сергей Брезинский. Мой верный друг и надёжный товарищ.
- Ну что, готов, Лёх?
Солнечный диск вот-вот совсем скроется за горизонтом. Я проверяю экипировку. Отмычка и рычаг. Разводной ключ. Фонарик. Болторез. Гвоздодёр - молоток... Всё на месте.
Спустя десять минут я и Серый стоим у подножия холма. Разрушенные пристройки на вершине говорят, что особняк был не единственным строением; но прошло время, дерево сгнило, а крыша просела - и сейчас там лишь груда никому не нужных досок.
Мы забираемся на холм по неосвещённому склону. Прохладнее, чем днём... лёгкий ветерок дует со стороны леса, слабо колыхая траву. Вот и давно покинутый двор, а рядом - небольшой яблоневый сад. Давно зарос сорняками и малиной.
Моя рука тянется к гвоздодёру, но парадный вход в особняк не заколочен. Это плохо: вероятнее всего, здесь уже побывали мародёры, вопреки всем слухам и байкам. Следов гвоздей не замечаю, значит, проникнуть внутрь мог каждый желающий.
Толкаю дверь. Время не пощадило и её - просела; но я нажимаю плечом, осторожно - и та с глубоким скрипом открывается. Подаю сигнал Серому, приглашая его войти. Дверь остаётся открытой на случай необходимого отступления. Фонарик не включаю - пытаюсь дать глазам привыкнуть, всё-таки здесь тоже жили и окна здесь тоже есть.
Медленно втягиваю носом воздух. Сладковатый. Много гниющего, старого дерева, слишком много; необходимо соблюдать осторожность.
Оглядываюсь. Коридор, уходящий за угол; пыльные окошки, застеклённые дорогим своё время стеклом; лёгкие занавеси, связанные вручную из белых нитей - такие сейчас лишь в деревнях и встретишь. Проходя через препятствие и дробясь на отдельные столбики, свет падал на стены и пол в форме причудливых узоров, которые когда-то пришли в голову создателю занавесей.
И пыль. Много пыли. Она и в воздухе - лучи солнца выдают её и на полу и на мебели. Я провожу пальцем по тумбочке и брезгливо стряхиваю с него серые хлопья.
Однако по атмосфере, царящей в этом помещении, не скажешь, что здесь и пауки водятся. Она гнетущая, печально - унылая, недобрая; и воздух - кисель, тёмный и густой, давит на тебя, не даёт и шагу ступить; и все тени будто черней, чем должны быть; и на душе так тяжело, словно камень привязан...
Я и Серый ищем лестницу, чтобы подняться на второй этаж. На первом всё прошло гладко - нашлась пара стόящих побрякушек.
Лестница где-то в конце коридора. Последний заворачивает два раза, обходя по периметру первый этаж дома. На втором коридор практически повторяет первый. Я подхожу к ближайшему окну и заглядываю в него, отодвинув рукой занавесь и повернув фонарик в другую сторону.
Темно, хоть глаза выколи. Ничего не видать. Задвигаю занавесь обратно и возвращаю фонарик в исходное положение. Вместе с Серым тихо крадусь вперёд, мягко ступая и стараясь не шуметь; не получается. Как уже сказал, доски на полу прогнили - скрипят, как и дверь парадного входа, глубоко и протяжно на низкой ноте.
Шум где-то внизу заставляет меня насторожиться.
- Мне это кажется или внизу был какой-то скрип?
- Лёх, успокойся. Всего лишь сквозняк.
Двигаемся дальше. Нашим глазам открывается интересная картина.
За поворотом коридора возле окна творится хаос. Тумбочка лежит на боку, словно её уронили; некогда стоявшая на ней ваза разбита. Занавесь сорвана с окна. Я свечу фонариком на пол.
Начиная от места погрома, во мрак неизведанного тянется тёмно-коричневый след.
Наклоняюсь ближе. Да это же кровь! Здесь кого-то тащили, нет сомнений; он пытался сопротивляться, но, очевидно, безуспешно.
Откуда-то повеяло холодком. Мурашки по коже.
- Серый...
- Да, вижу. Может, пойдём отсюда, а?
В коридоре послышались чьи-то шаги.
- Сюда! - одними губами говорю я и, хватая Серёгу за руку, затягиваю в ближайшую комнату. Тихо прикрываю дверь - и то хорошо, что не скрипит и задвигаю щеколду. Выключаю фонарик.
Серый пытается заглянуть в замочную скважину; шаги, раздающиеся прямо за нашей дверью, смолкают и Серый шарахается от последней с неописуемым ужасом на лице, пытаясь закричать. При этом я поспешно закрываю его рот своей ладонью.
- Ты что там увидел? И вообще, какого чёрта полез? - спрашиваю как можно тише.
- Он нас заметило!
Ручка двери медленно ползёт вниз. Кто-то, кто стоит за дверью, медленно толкает её; ОН обнаруживает, что дверь закрыта на щеколду и пытается расшатать последнюю.
Надо бежать отсюда, но, как назло, окна заколочены, а времени возиться с гвоздодёром попросту нет. Я замечаю шкаф у стены. Судя по его размерам, он должен вместить нас обоих... Мы с Серым залезаем в укрытие и закрываем дверцы.
Через несколько секунд ОН, судя по звукам, выламывает щеколду и открывает дверь. Прохаживается по комнате. Принюхивается?
И, о ужас, ОН приближается к шкафу. Всё ближе и ближе, шаг за шагом...
Обнюхивает наше укрытие и открывает дверцу с той стороны, где прятался Серый, а затем резко вытаскивает моего друга. Он пытается вырваться; слышны звуки борьбы и... и всё стихает; остаётся лишь звук, будто кого-то тащат. Волей - неволей приходится открыть шкаф.
ОН неторопливо обернулся на шум. Его глазницы впали, а скудные остатки носа придали ему некое сходство с Волан-де-Мортом; истлевшая кожа на лице обнажила целый ряд старых гнилых зубов. Некогда богатая одежда теперь свисала с него жалкими лохмотьями.
ОН медленно отпускает тело Серого и делает шаг в мою сторону, протягивая свои иссохшие руки с длинными жёлтыми ногтями.
Мой мозг в замешательстве. "Но ведь этого не может быть. Ходячий скелет... противоречит всем законам биологии... неужели это правда?". Страха нет, всё происходящее кажется нереальным сном.
ОН уже в нескольких шагах от меня. Чувствую смрад, что исходит от мертвеца...
Я нащупываю рукой молоток, не сводя глаз с НЕГО. Размахиваюсь и ударяю ему в висок. Слабо сидевший на шее череп отлетает в сторону, тело же бессильно падает на пол.
Теперь нужно позаботиться о Сером. Жив? Поднимаю веко и свечу фонариком. Зрачки сужаются, всё в порядке; монстр просто вырубил его. Достаю из рюкзака флягу с водой и выплёскиваю часть на лицо Серёги. Хлопаю по щекам.
- Серый... очнись!
Мы вышли из дома и спускались с холма. Стояла глубокая ночь; воздух был свеж. Где-то в траве стрекотали сверчки. Никто из нас не говорил. Каждый думал о том, что мы встретили сегодня в особняке. Кто это был? Или, вернее, что это было? Может, легенды всё-таки правдивы и это - тот самый скупой старик? Вопросы без ответа. Да и важно ли это теперь? Теперь, когда, как казалось, то существо навеки успокоено... молотком по голове.
Хотя я сомневаюсь, что оно так просто сдастся. Если жадность подняла человека из могилы один раз, значит, поднимет и второй. Я оглянулся на дом.
Словно в подтверждение моим словам из окна на втором этаже смотрело нам вслед чьё-то омерзительное лицо.
