#toki from #blue_archive by #ryeon

А ведь они не справятся сами

Показать полностью (2)

«Послушай, крошка…» Проникновенное письмо матери к 15-летней дочери взорвало интернет.

1. Через 3 года я могу выгнать тебя из дома. Страшно звучит, да? Но, тем не менее. В 18 у тебя будет 2 варианта действий: ты поступаешь в ВУЗ, и я тебя поддерживаю, как могу, до окончания, или до нахождения работы. Либо ты кладешь на ВУЗ болт (и я никогда не осужу тебя за это) и идешь работать. И обеспечиваешь свои потребности сама. Содержать неучащуюся девочку 18+ лет от роду я не буду, потому что я считаю это неправильным. У тебя есть 3 года, чтобы выбрать…

Да, мы уже придумали перепланировку квартиры. В твоей комнате будет наша спальня.

2. Ты прекрасна. Ты красива. Ты очень умна. Ты гораздо лучше, чем я. Ты — замечательная. Я знаю тебя 15 лет, и ты гораздо лучше, чем я могла себе представить в самых смелых мечтах. Если кто-то этого не понимает, это его проблемы. Ну, и еще немного папины, но он-то шустро с лестницы спускает, тут я не беспокоюсь.

3. Я тебе не пример. Ты совершенно другая, отдельная личность, ты не должна любить то, что люблю я, ты имеешь полное право попирать мои авторитеты и класть болт на мои ценности. Один нюанс: нести ответственность за свой выбор ты тоже будешь сама.

4. Ты свободна. Я ничего от тебя не жду. Ты можешь пойти в дворники, маникюрши, слесари, токари, домохозяйки, бизнес-аналитики, офис-менеджеры и стать кассиром в Ашане. Я не считаю возможным вмешиваться в твой выбор жизненного пути. Но не забывай перечитывать первый пункт.

5. Ты не должна мне ничего. Я растила тебя не в долг. Я не жду стакана воды, будь он неладен, я не рассчитываю, что ты обеспечишь мне безбедную старость, я не грежу твоими нобелевками. Ты вправе выбрать то, что для тебя важно и ценно. Или пустить все на самотек. Это твоя жизнь и твой выбор.

6. У тебя есть дом. Что бы ни случилось в твоей жизни, я буду рядом, если тебе это нужно. Я поддержу и пожалею, я посочувствую и попробую помочь, если ты попросишь. Но я не буду вмешиваться самопроизвольно.

7. У меня своя жизнь. Я не обязана помогать по свистку, бросать свои дела ради тебя. жертвовать своим комфортом ради твоего. Я МОГУ. Но я НЕ ДОЛЖНА.

8. У тебя своя жизнь. За кого выходить замуж, рожать ли детей, становиться ли лесбиянкой, вступать ли в Единую Россию, ты всегда будешь решать сама. Мои взгляды, политические пристрастия, жизненные убеждения не должны никак на тебя влиять. Ты можешь поступать так, как велит тебе сердце, совесть и корысть. От этого ты не потеряешь меня, не перестанешь быть моей дочерью, не станешь персоной нон-грата.

9. Никто не намерен тебе вредить. Это непросто понять, но правда: все думают только о себе. И я. да. Любой человек в любых обстоятельствах ведет себя так, как считает правильным. Никто (психически здоровый) не ухудшает свою жизнь сознательно. Он (или она) действуют так. как (с их точки зрения) будет лучше им. Не более. Просто ваши картины мира не совпадают.

10. Мир несправедлив. Нет гарантированных способов добиться успеха и гарантированных способов избежать неудачи. Ты не контролируешь этот мир. Ты можешь делать все правильно и оказаться в жопе. Ты можешь нарушать все на свете и оказаться на коне. Единственное, о чем ты должна беспокоиться — это о честности. Не ври себе. Учись себя понимать. Осознавай свои истинные потребности и чувства. И думай, как тебе будет лучше.

11. Твое «хорошо» почти всегда будет означать чье-то «плохо». Ты займешь чье-то место в институте или у кассы Ашана. Ты будешь встречаться с чьей-то любовью всей жизни или сидеть на чьем-то любимом месте в кинотеатре. Не парься. Твое «плохо» всегда будет означать чье-то «Хорошо», так что вы квиты.

12. На 100% ты можешь верить только себе. Нет, даже не мне, я же не могу пролезть в твою голову. Ты обязательно недосказываешь, скрываешь и утаиваешь. Я знаю, я тоже так делаю. У меня тоже есть мама. Только ты сама знаешь ВСЕ о себе. Только ты знаешь, на что способна.

13. Не перекладывай ответственность. За твою жизнь с 18 лет отвечаешь ты. И никакие Онасука и Онкозел тут ни при чем. Рожай детей, если сможешь вырастить их одна. Берись за проект, если вытянешь его без коллег. Эмигрируй, если способна оказаться одна в чужой стране. ОДНА. Если повезет и будут помощники, родные, близкие — тебе будет легче. Но они тебе НЕ ДОЛЖНЫ. Не рассчитывай.

14. Просчитывай. У каждого действия есть последствия. Может быть, ты не предвидишь все. Но пробуй просчитать максимум. Чем лучше ты себе представляешь варианты — тем разумнее твое поведение.

15. Не слушай меня. Я накатала 14 пунктов, которые, на мой взгляд, сделают твою жизнь лучше моей. Но ты — не я (и об этом, кстати, был отдельный пункт). Не сравнивай. Не равняйся. Иди и живи. Я родила тебя не для того, чтобы ты была моей дочерью. Я хотела выпустить в мир человека, который проживет в нем свою собственную жизнь. Иди и живи ее.

15а. Только потом не жалуйся.

15б. И не отключай телефон. Я волнуюсь.

Автор: Daria Korolkova

Александр Ширвиндт, "Старость средней тяжести"

К старости вообще половые и национальные признаки как-то рассасываются…

Я глубоко пьющий и активно матерящийся русский интеллигент с еврейским паспортом и полунемецкими корнями. Матерюсь профессионально и обаятельно, пью профессионально и этнически точно, с женщинами умозрительно возбужден, с коллегами вяло соревновательно тщеславен. Но умиротворения нет…Времени, отпущенного на жизнь, оказалось мало..

Смерти я не боюсь… Боюсь выглядеть старым. Боюсь умирания постепенного, когда придется хвататься за что-то и за кого-то… Я красивый старик, боящийся стать беспомощным..
В общем, диагноз – «старость средней тяжести».
В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать.
Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и боюсь, не сказал: «Всё, хватит».
А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать.
Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов.
Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора… И сидит академик в золотых очках.
– Сколько вам лет? – говорит.
– Да вот, – говорю, – четыреста будет.
– Мы, значит, ровесники, я младше вас на год.
Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите».
Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. «А что у вас?» Я говорю:
– Во-первых, коленки болят утром.
– А у меня, наоборот, вечером. Что еще?
– Одышка.
– Ну это нормально.
– Я стал быстро уставать.
– Правильно. Я тоже. В нашем возрасте так и должно быть.
И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить?
На прощание я сказал, что бросил курить.
Он посмотрел на меня через золотые очки:
– Дорогой мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Доживаем как есть..

Я поцеловал его в грамоты и ушел. Гений!